Дневник пани Ганки

На обеде было довольно весело. Даже Яцек развлекался от души, что в последнее время случалось с ним нечасто. Супруга Казей отчаянно кокетничала с ним. Меня же это лишь веселило. Несчастная идиотка! Ей казалось, будто у нее может быть с ним какой-то шанс – с ее-то искусственными зубами и тридцатью годами за спиной. С ним! У которого такая жена – скорее даже две таких жены!

Я же наконец познакомилась с тем силезским промышленником, давно добивающимся, чтобы быть мне представленным. Весьма милый господин. Тип американского селфмейдмена^[90] в лондонском стиле. Совсем другая порода, чем европейские нувориши, вынести которых невозможно. Господин Юргус не скрывается за хорошими манерами. У него есть собственные. Угловатые и примитивные, но личные, а оттого приемлемые.

Он не умеет говорить комплименты. Но и не надоедает рассказами о своих предприятиях. Начал карьеру как юнга на вислянском корабле. Позже работал на алмазных копях в Южной Африке. Посаженный за кражу, застрелил кого-то или сбежал в Бразилию либо Чили, где стал совладельцем медного рудника. Вот уже несколько лет он в Польше, имеет большой бизнес в Силезии. На правой его щеке довольно глубокий шрам, след от пули. Выглядит он лет на сорок – сорок пять. Весь обед и позже был занят исключительно мной. Даже если я беседовала с кем-то другим, непрерывно следил за мной издали. Никогда еще не знала я мужчины такого типа.

Представляю себе, сколько неожиданностей должна скрывать его с виду простая натура.

В какой-то момент он произнес совершенно обычным тоном:

– Хотелось бы мне видеть вас чаще. Мои дела связывают меня с Силезией, однако я могу перенести свою главную контору в Варшаву. Что вы об этом думаете?

Я засмеялась:

– О, поверьте, я совсем не разбираюсь в коммерции.

– Вы ведь понимаете, что речь тут не о коммерции, – пробормотал он, не глядя на меня.

В тот момент к нам приблизился Яцек и мы вынуждены были прервать разговор. Только когда выходили от Казеев, господин Юргус спросил меня негромко:

– Не хотите ли вы завтра посвятить мне минут десять вашего времени?

– Со всей радостью, – ответила я. – Проведайте меня часов в пять.

– Сможем ли мы говорить свободно?

– Несомненно.

Странный он человек. Гальшка лопнет от ревности, что я сумела познакомиться с ним без ее посредничества. Нужно бы завтра похвастаться ей. Собственно, мне ее немного не хватает. Она неимоверно глупа, притворна и завистлива, но все же лучшая моя подруга.

Заканчиваю. Ужасно хочется спать. Господин Хоббен обещал позвонить с самого утра.

Вторник

Я специально встала очень рано. Не хотела, чтобы на телефонный звонок ответил Яцек. Он в последние дни просто заседает у аппарата.

Господин Хоббен позвонил около десяти. Оказалось, что пока он поселился на четвертом этаже, но уже вечером ему обещали нужную комнату. Поскольку день был хорошим, я предложила прогуляться, совершенно позабыв, что, если мы встретимся с мисс Норманн, все наши планы рухнут. К счастью, он об этом помнил. Но так как нам стоило оговорить определенные подробности, я обещала зайти к нему в четыре.

На сегодня у меня просто гора дел. Не знаю, как удастся со всем справиться и все успеть. Прежде всего я позвонила Гальшке. Словно ничего и не случилось. Впрочем, у меня был удобный предлог, ведь, насколько я знала, ее муж потерял немало денег на своем предприятии. Гальшка была почти очарована. Я сказала ей, что соскучилась по ней и меня удивило то, что ее не было на вчерашнем обеде у Казеев. Это был точно рассчитанный укол. Гальшка из кожи вон лезла, чтобы хоть раз получить от них приглашение. Такая уж она гордячка. Я же совершенно добила ее, сказав:

– Ах, только представь себе, дорогая, я там вчера познакомилась с господином Юргусом. Он ужасно интересный человек. Никогда не думала, чтобы некий мужчина, зная кого-то лишь с виду и по фотографиям, мог быть в него уже настолько влюбленным. Говорю тебе, он не оставлял меня ни на секунду.

Так мы беседовали с полчаса. Она такая болтушка. В любом случае пойду к ним на завтрашний файф.

Естественно, к ван Хоббену я опоздала. Слава богу, ни в холле, ни в лифте не повстречалась с мисс Норманн. Какой же он забавный! На столе стояла бутылка мадеры и поднос с пирожными. В вазах – цветы. Я бы пожурила его за наивный романтизм. Однако пирожные оказались очень кстати, поскольку сегодня у меня не было времени пообедать. И приходилось помнить, что на пять я договорилась с Юргусом. Такой человек наверняка приходит точно с боем часов.

Ван Хоббена зовут Фред, Фред ван Хоббен. Фредди. Красиво звучит. Поскольку на пальце его было кольцо, причем, вне всякого сомнения, женское, я спросила, обручен ли он. Фред возразил:

– Нет, вовсе нет. Это колечко моей матушки. Я очень люблю свою матушку. А это единственная память о ней.