Дневник партизанских действии 1812 года

полем, как вдруг заметили вправо на редуте Раевского большое смятение:

редутом овладели французы, которые, не найдя на нем зарядов, не могли

обратить противу нас взятых орудий: Ермолов рассудил весьма основательно:

вместо того чтобы ехать во 2-ю армию, где ему, может быть, с незнакомыми

войсками не удастся исправить ход дела, не лучше ли восстановить здесь

сражение и выбить неприятеля из редута, господствующего над всем полем

сражения и справедливо названного Беннигсеном ключом позиции. Он потому

приказал Никитину поворотить вправо к редуту, где они уже не нашли

Паскевича, а простреленного полковника 26-й дивизии Савоини с разнородной

массой войск. Приказав ударить сбор, Ермолов мужественно повел их на редут.

Найдя здесь баталион Уфимского полка, последний с края 1-й армии, Ермолов

приказал ему идти в атаку развернутым фронтом, чтобы линия казалась длиннее

и ей легче было бы захватить большее число бегущих. Для большего

воодушевления войск Ермолов стал бросать по направлению к редуту

Георгиевские кресты, случайно находившиеся у него в кармане; вся свита

Барклая мужественно пристроилась к ним, и в четверть часа редут был взят.

Наши сбрасывали с вала вместе с неприятелем и пушки; пощады не было никому;

взят был в плен один генерал Бонами, получивший двенадцать ран (этот

генерал жил после долго в Орле; полюбив весьма Ермолова, он дал ему письмо

в южную Францию к своему семейству, которое он просил посетить. При

получении известий о победах французов раны его закрывались, и он был добр

и спокоен, при малейшем известии о неудачах их - раны раскрывались, и он

приходил в ярость).

Так как вся масса наших войск не могла взойти на редут, многие в пылу

преследования, устремившись по глубокому оврагу, покрытому лесом и

находящемуся впереди, были встречены войсками Нея. Ермолов приказал

кавалерии, заскакав вперед, гнать наших обратно на редут. Мужественный и

хладнокровный до невероятия, Барклай, на высоком челе которого изображалась

глубокая скорбь, прибыв лично сюда, подкреплял Ермолова войсками и

артиллерией. В это время исчез граф Кутайсов, который был убит близ редута;

одна лошадь его возвратилась. Один офицер, не будучи в состоянии вынести

тела, снял с него знак св. Георгия 3-го класса и золотую саблю. (Этот

молодой генерал, будучи полковником гвардии [в] пятнадцать лет и генералом

- [в] двадцать четыре года, был одарен блистательными и разнообразными

способностями. Проведя вечер 25-го августа с Ермоловым и Кикиным, он был

поражен словами Ермолова, случайно сказавшего ему: "Мне кажется, что завтра