Дневник. Первые потрясения (СИ)

— Северус, что ты такое говоришь? Где вы вообще были все это время? — в голосе, МакГонагалл явно проскальзывали слезы.— Мы вас по всему замку девять часов искали!

— Н-наверн-но т-ты во-возглавляла по-поиски, в-водя в-всех по-по тем ме-местам, где нас то-точно не было?! Г-где б-были? Мин-нерва, уж к-кому з-знать, к-как н-не т-тебе. — голос Альбуса звучал слабо.

Я решительно направился к двери, ведущей в комнату, где я сам готовил испытание для Поттера.

Войдя в зал, я подошел к столу и взял первый попавшийся флакон трясущимися руками. Залпом выпил. Кажется, немного отпустило. Альбус смотрел на меня немного удивленно. Я взял другой флакон и протянул ему.

— У-ус-успокаивающее во всех,— пояснил я, наталкиваясь на недоуменный взгляд крестного. Ну, я же еще не сошел с ума, чтобы наливать во флаконы яды, вино и так далее, согласно моей загадке. Поттер, наверняка, яд хлебнет, а профессору маггловедения может вино попасться, и в том и в другом случае до камня они не дойдут. Так что, в каждом флаконе было налито одно и тоже зелье. Просто на сами флаконы были наложены чары, позволяющие, взявшему их в руки, пройти через огонь, причем в обоих направлениях. Так я объяснил, заикаясь, директору.

Буквально через пару минут меня снова начало трясти. Альбус выглядел тоже не очень. Выпив еще по одному флакону, мы начали уже более-менее соображать.

Повернувшись к двери, я обнаружил, что в комнату кроме нас с Дамблдором вошли Спраут, Флитвик и всхлипывающая МакГонагалл. Выглядели они, мягко говоря, нехорошо. Встрепанные и ничего непонимающие.

— Минерва, м-могу с уверенностью сказать, что т-твое испытание превзошло все ос-стальные. С-скажи мне только, в последней хере, что, будушее показывалось?— перешел я на крик, почти не заикаясь.

— Северус, я не понимаю о чем ты? Как обычные шахматы могут показывать будущее?— выглядела она и вправду удивленной. Хорошо свою роль играет, до конца.

— Какие шахматы?

Тут Минерва подошла к столу, решительно взяла один флакон и прилично из него отхлебнула, затем пинком открыла дверь, ведущую в ее комнату. В дверном проеме была видна огромная шахматная доска.

— Минерва, а ты долго готовила свое испытание? — поинтересовался Альбус.

— НЕТ! У меня в, отличие от вас, времени на шуточки нет! У меня дети, факультет, у меня вся школа, в конце концов, которую вы на меня всегда бросаете! Прошатались неизвестно где, а теперь, как всегда, Минерва виновата!

Мы с Альбусом решительно переглянусь и выпили по последнему флакону успокаивающего. Перед тем как гордо удалиться, я вновь наполнил флаконы, правда, теперь уже простой водой. Пройдя в соседнюю комнату, мы с Альбусом удостоверились, что да, действительно просто шахматы. После этого мы с крестным просто ушли, оставив недоумевающих деканов стоять на шахматной доске.

— Твари, хоть объяснитесь,— орала нам вслед МакГонагалл,— козлы! Так невозможно работать! Я увольняюсь!

Мы шли по коридору, поддерживая друг друга.

Проходя мимо одного, давно пустующего, класса, мы услышали какой-то шум и решили войти туда, чтобы посмотреть, кто это шумит и, заодно, обдумать, что же все-таки произошло. То, что Минерва во всех этих непонятных вещах не виновата — было ясно. Тогда кто?

Войдя в кабинет, первым делом мы увидели зеркало. То самое зеркало. А ведь слова привязки его к нам мы не произносили.

Я подошел ближе и посмотрел в зеркальную гладь. В стекле начала проявляться уже знакомая нам рожа.

— Уф, еле вас нашел! Вы забыли слова сказать, чтобы меня забрать, — мы вытаращились на него. Вообще-то мы не забыли, а целенаправленно не говорили. Зачем нам еще и такая хрень?

Сил ни на что уже практически не оставалось, но расспросить зеркало все-таки стоило.

Из его рассказа о себе мы извлекли следующее: когда-то давно было оно изобретено и изготовлено в лабораториях Фолтов, и представляло собой что-то вроде сейфа. Какое-то расширение пространства с ячейками, примерно как маггловские камеры хранения. А то, что оно всякую чушь наивным светлым показывало, так это — ловушка для идиотов.

Так же зеркало поведало нам о том, что же с нами произошло.

Оказывается, мы с Альбусом здорово напортачили, готовя полосу препятствий на третьем этаже. Создавая комнаты, мы что-то там нарушили в пространственно — временной схеме замка.

Когда-то давно, Основатели решили таким образом выбирать Директора Хогвартса. Мол, они не вечны, а школу на кого-то оставить нужно.

Принцип был прост: кто прошел и выжил, тот и Директор. Четыре основателя — четыре испытания. Какое испытание кому принадлежало, в принципе, было ясно. У Годрика, как мне когда-то рассказывал Слизерин, мозгов особо не было, но магом он был одним из сильнейших. Неприличная фигура с оттопыренным пальцем имела, как оказалось, древние корни. И это, несомненно, было в духе Гриффиндора.

Ровена вполне была способна злобно пошутить. Хорошая такая шутка. Со слов этой рожи на следующий уровень проходил только один из десяти потенциальных Директоров. Остальные — сходили с ума, просиживая возле зеркала и, не отрываясь, смотря в него, и это самое безобидное, что с ними происходило.