Дневник. Первые потрясения (СИ)

- Да ты вообще какой-то не от мира сего был, вроде бы какой-то полукровка, причем выглядевший всегда как пугало, но что-то в тебе было такое, не знаю, стержень какой-то, и просто запредельная сила. Это ты сейчас скрывать ее более менее научился, а тогда то ли не знал, как это делается, то ли просто не хотел напрягаться. Что-то мне подсказывает, что второе. Так вот, с тех самых пор, как тебе исполнилось тринадцать, девчонки стали внимание на тебя обращать, глазки строить, а ты как-будто не замечал их. Ноль внимания, фунт презрения. У нас иногда впечатление складывалось, что ты всех обитателей Хогвартса, за небольшим исключением, за предмет интерьера принимаешь. Причем очень искренне удивляешься, когда какая нибудь “тумбочка” вдруг голос подает. Думаешь, почему Мародеры бесились, когда ты на горизонте появлялся? Да вот поэтому. Ты пришел и все - внимание всех к тебе приковано. – Я помотал головой. Почему я этого не помню, неужели действительно просто внимания не обращал? – А Эванс тебя первая в оборот взяла, с первого курса, если не ошибаюсь. Понимаешь, все бабы змеи, а она этого даже не скрывала. Она ходила за тобой как цербер и гавкала на все, что делало движение в твою сторону. Ближе чем на пять метров никого не подпускала. Так что ты очень много пропустил из студенческой жизни. А ведь это - самые счастливые годы, между прочим. - Мечтательно прошептал он.

- Да что я пропустил? Что можно пропустить в школе, кроме учебы и прогулок с девушкой, которую ты видишь в качестве своей будущей жены?

- Уууу… Как все запущено. Ты вот в школе работаешь уже сколько лет?

- Одиннадцать, - я не понимал, куда он клонит.

- Одиннадцать, - поднял указательный палец Рей. - И совсем не обращал внимания, как ведут себя студенты старших курсов?

- Как обычно.

- Так, стой. Теперь я уже ничего не понимаю: то ли мы такими отвязными были, то ли что-то резко изменилось в современной молодежи. На старших курсах уже практически взрослые люди учатся, совершеннолетние, между прочим, и развлекаются они как могут. Это - интернат. Причем смешанный. Здесь учеба у всех стоит не на самом первом месте.

Я задумался.

- Значит, вы как-то развлекались, а меня никто позвать ни разу не удосужился?

- Вот ты сейчас обвинениями кидаешься, а мы, между прочим, некоторые такие вечеринки ради тебя закатывали и отдувались потом за тебя, потому что ты клятвенно обещал прийти, но все равно не приходил. Там такие девчонки были. - Мальсибер опять нацепил на лицо мечтательное выражение. Судя по всему, вечеринки действительно были хороши.

- Я не помню никаких приглашений. - Я даже слегка обиделся. Вот наверняка они особо и не напрягались.

- Ну, вот это были уже не наши проблемы, – отмахнулся Рей.

- А что вы там делали? – мне стало интересно. Нет, ни чем они занимались, это и так ясно, а как Мальсибер будет мне об этом рассказывать.

Рей как-то подозрительно на меня посмотрел и сочувственно проговорил:

- А что, по-твоему, могут делать шестнадцати-семнадцатилетние люди ночью в Выручай-комнате школы-интерната? В шахматы, наверное, играют.

- И почему вы меня за шиворот туда не отволокли? - я понимал, что веду себя как ребенок, но ничего поделать с собой не мог. Какая-то иррациональная обида становилась все больше.

- Мы тебя найти нигде не могли. Где ты пропадал, нам неизвестно… Ты с Эванс, поди, зажигал? Только, когда эти вечеринки в твою честь закатывались, зажигать приходилось уже нам. Девочки обижались на твое отсутствие, они ведь действительно ради тебя приходили, а утешать их приходилось именно нам. Так где ты был–то?

- Потом расскажу. - Я махнул рукой. Под столом было очень мало места, поэтому я случайно зарядил Рею в глаз. Мальсибер проморгался и я понял, что он это навсегда запомнил и вернет как-нибудь, когда я уже забуду. - Вы вообще учились в этой школе?

- Как тебе сказать. Преподавательские замашки в тебе зародились еще во время твоего обучения.

- Это ты сейчас о чем? – я прищурился.

- Ну… Ты всегда бросал свои записи, где придется. Самое главное, никогда не вспоминал о них. Малфой один раз наткнулся на какие-то рабочие заметки, сделанные тобой в гостиной факультета и брошенные на столе, и его успеваемость резко возросла, причем по всем предметам. Потом его светлость смилостивилась надо мной и рассказала, откуда он такой умный стал. Мы решили по-братски делить записи, потому что там хватало на всех. Постепенно твоими записями стал пользоваться весь факультет с первого по седьмой курс. Ты вообще осознавал, что писал материалы далеко не школьного уровня? И сноски ты делал на сопутствующую литературу с указаниями буквально до строчки. Даже искать ничего не нужно было. Вот мы и пользовались твоими изысканиями с твоего же разрешения.

- Я не давал вам никаких разрешений!