Дневник плавания с Берингом к берегам Америки. 1741-1742

Они совершенно не боятся людей и не слишком плохо слышат вопреки тому, что утверждает Эрнандес.

Я не заметил у них признаков примечательного ума, как пишет Эрнандес, но они в самом деле чрезвычайно любят друг друга, и эта любовь простирается так далеко, что, когда одно из них ранили, все остальные вознамерились прийти ему на помощь и уберечь от вытягивания на берег, замкнув вокруг него кольцо. Другие же попытались перевернуть бот. Некоторые принялись за канат или старались вытащить гарпун из его тела, в чем и в самом деле несколько раз преуспели. Мы также наблюдали, как самец два дня подряд приходил на берег к своей мертвой самке и справлялся, не жива ли она.

Тем не менее они постоянно оставались на одном месте, сколько бы их ни было ранено или убито.

Они играют в венерины игры в июне, используя длительные отвлекающие маневры. Самка, все время петляя, медленно удаляется от самца, а самец непрестанно ее преследует. Но когда самка устает от этой шутливой погони и напрасного заманивания, она ложится на спину, и самец завершает совокупление наподобие человека.

Когда они хотят отдохнуть на воде, то ложатся на спины в спокойном месте вблизи какой-либо бухточки и медленно плавают туда-сюда в этой позе.

В любое время года этих животных можно найти повсюду вокруг острова в таком количестве, что все побережье Камчатки могло бы постоянно щедро снабжать себя их жиром и мясом.

Шкура этого животного имеет двойную природу. Внешняя шкура черная или черно-бурая, в дюйм толщиной и плотная, почти как пробка, вокруг головы много складок, морщин и впадин. Она состоит только из перпендикулярных прядей, которые тесно лежат друг на друге, как испанский тростник или лоза. Отдельные луковицы прядей внизу круглые, поэтому верхний слой легко отделить от собственно шкуры, но в самой шкуре находятся углубления для луковиц, придающие ей вид поверхности наперстка. По моему мнению, внешняя шкура является сочетанием множества волос в сплошной корке, и я встречал такое же у китов.

Внутренняя шкура толще бычьей, очень прочная и белого цвета. Под ней находится слой жира, окружающий все тело животного. Слой жира имеет четыре пальца в толщину. Затем следует мясо.

Вес животного со шкурой, мышцами, мясом, костями и внутренностями я оцениваю в 200 пудов, или 80 коротких центнеров[280].

Жир этого животного не маслянистый или мягкий, а твердый и железистый, снежно-белого цвета; полежав несколько дней на солнце, он становится приятного желтого цвета, как лучшее голландское масло. Вареный жир превосходит по вкусу лучший говяжий жир, по цвету и текучести походит на свежее оливковое масло и обладает исключительно хорошим запахом и питательностью. Мы пили его чашками, не испытывая ни малейшей тошноты. Кроме того, если его принимать часто, он действует как очень мягкое слабительное и мочегонное средство; поэтому я считаю его хорошим лекарством от хронических запоров, а также желчных камней и непроходимости мочи.

Хвост состоит из одного только жира, который гораздо приятнее, чем в других частях тела. Жир икр весьма напоминает мясо молодых свиней, а мясо — мясо молодых бычков; оно полностью успевает свариться за полчаса и набухает так, что вдвое увеличивается в объеме. Мясо старых животных неотличимо от говядины и разнится от мяса всех сухопутных и морских животных тем удивительным качеством, что даже в самые жаркие летние месяцы хранится на открытом воздухе без гниения целых две недели или даже больше, несмотря на то что его так оскверняют мясные мухи, что оно повсюду покрывается червями. Я вижу причину этого в том, что в нем обычно смешаны растительная пища и селитра, отчего мясо приобретает значительно более красный цвет, чем у сухопутных и морских плотоядных животных.

Было очевидно, что все, кто его ел, испытывали ощутимое прибавление сил и здоровья[281]. Это особенно было заметно у некоторых матросов, у которых случались рецидивы болезни и которые до сих пор не могли выздороветь. Этим завершились все сомнения относительно того, какой провиант нам следует взять с собой в плавание; с помощью морских животных Богу было угодно укрепить нас, потерпевших бедствие от моря.

Что касается внутреннего строения этих удивительных существ, я отсылаю любознательных читателей к моему подробному описанию этого животного[282], а здесь отмечаю лишь кратко, (1) что сердце их разделено на две части и, таким образом, в отличие от обычного сердца — двойное и что околосердечная сумка не окружает его полностью, но образует особую полость; (2) что легкие, заключенные в прочную мембрану, размещаются у спины, как у птицы; поэтому оно может дольше пребывать под водой, не дыша; (3) что у него нет желчного пузыря, а только широкий желчный проток, как у лошади; (4) что брюхо его сходно с брюхом лошади, как и внутренности; (5) что почки, как у телят и медведей, состоят из множества маленьких почек, каждая из них имеет собственный мочеточник, лоханку, маленькие артерии и сосочки, и что почек две, они имеют полфута в длину и весят тридцать фунтов.