Дневник плохого парня (ЛП)

А еще я дал на лапу какому-то парню в баре, чтобы тот хорошенько отмутузил меня в переулке, выбив из меня все накопившееся дерьмо.

Откровенно говоря, тот так себе справился со своей работой.

Теперь при мне пара несуразных синяков под глазами, страшный кашель и сильнейшее похмелье, из-за которого я едва волочу свою задницу.

Впервые за всю свою карьеру мне приходится взять больничный.

Связавшись со своей ассистенткой, я сообщаю ей, что заболел, театрально приправляя слова кашлем, но мы оба знаем, что это ложь. Единственное, чем я болен ― это любовь.

И знаешь, к черту такую жизнь!

Роарк.

РОАРК

Три порции виски и четыре подхода с ополаскивателем для рта понадобилось мне, чтобы кое-как найти в себе силы добраться до сюда сегодня утром. Но все же я сделал это. Солнцезащитные очки скрывают мои глаза, а густая щетина ссадину на подбородке.

Устроившись за столиком в дальнем углу заведения, я сижу с чашкой кофе и закрытыми глазами, умоляя лишь о том, чтобы пульсирующая головная боль, взрывающая мой череп, отступила, хотя бы позволив мне дотянуть до конца встречи.

У меня есть предположения, почему он решил встретиться, несмотря на то, что в плане контракта и прочих деловых нюансов нет ничего сверхсрочного. Он хочет увидиться лишь ради того, чтобы поговорить о ней. И хотя это последнее, о чем я сейчас хочу беседовать, у меня нет выбора, потому что по условиям договора я обязан быть открытым для контакта всякий раз, когда клиент на этом настаивает.

Я в кулаке у Фостера Грина. Поэтому я здесь.

Дверь в кофейню отворяется, и мне даже не требуется поднимать взгляда, чтобы понять, что это он. Его твердые шаги гулом отдаются в моей голове. Фостер садится напротив меня, и я без лишних вопросов заказываю ему чашку кофе и круассан с шоколадом, потому что мне хорошо известны его предпочтения. Недаром я ношу звание одного из лучших агентов.

― Ушел в запой? ― спрашивает он хриплым голосом.

― Если хочешь, можешь назвать это так, ― бормочу я, отведя взгляд в сторону.

― Впервые вижу столь непрофессиональное поведение с твоей стороны. Ты хочешь потерять меня, как клиента?

― Мне было бы чертовски легче, если бы это случилось. ― Наконец я смотрю на него, все еще превозмогая мучительную головную боль. ― Но, учитывая тот факт, что я прекрасно знаю, насколько ты принципиален, мне не стоит рассчитывать на разрыв контракта.

― Тут ты чертовски прав. ― Он тянется через стол и снимает с меня очки, получая возможность полюбоваться моими подбитыми фарами. Фостер опечалено качает головой и вновь откидывается на спинку стула. ― Роарк, что это?..

― Если у вас нет текущих рабочих вопросов, я предлагаю нам закругляться. Я здесь не для того, чтобы мусолить мою личную жизнь. ― Я цепляю очки на место и вновь отворачиваюсь.

― Ты выше этого, Роарк.

Я ухмыляюсь.

― И это говорит человек, который ни разу невысокого мнения обо мне.

Фостер громко выдыхает и начинает ерзать на месте.

― Кстати, об этом...

― Не стоит, ― говорю я и встаю из-за стола, не желая продолжать разговор.

― Стоять. Мне нужно кое-что сказать тебе, ― командным тоном заявляет Фостер.

― Это пустое, ― отвечаю я и двигаюсь мимо него, когда Грин крепко хватает меня за запястье. ― Убери, на хрен, руки, Фостер, или тебе не понравится, что будет дальше.

― И что ты сделаешь? Набросишься на меня с кулаками? Они все решают по-твоему? Будь мужиком, сядь и выслушай меня.

Будь мужиком.

Странно, но меня каждый раз напрягает эта формулировка. Видимо, причина кроется в том, что я никогда не ощущал себя мужиком, в полном смысле этого слова. Я просто тридцатидвухлетний мальчишка, который не способен разобраться со своей личной жизнью.

― Сядь, ― настаивает Фостер.

Я подчиняюсь, потому что, как не крути, Грин давит меня своим авторитетом, умудряется вытащить из меня того самого сопляка, который так и не научился говорить «нет».

Я устраиваюсь на краю дивана и провожу рукой по волосам.

― Слушаю.

― Сними свои очки и посмотри на меня.

Никто не говорил, что будет легко. Развернувшись к нему лицом, я снимаю солнечные очки и откладываю их в сторону. Фостер несколько секунд изучающе смотрит на меня, прежде чем суровые черты его лица смягчаются, а глаза наполняются сочувствием.

― Мне очень жаль, Роарк. На днях я позволил себе перейти черту, и все по тому, что позволил себе помыслить худшее, вместо того, чтобы благодарить тебя.

Ешкин кот. Так и знал, что мне не понравится этот разговор.