Дневник плохого парня (ЛП)

― Ты подстригся. И в целом выглядишь посвежевшим.

Продолжается...

― Твою ж мать. ― Анализ окончен. Он хватает меня за руку. ― Ты собираешься вернуть ее.

― По крайней мере, планирую.

― Планируешь? ― Брэм разворачивает свой стул так, что мы оказываемся лицом к лицу. ― И каков твой план? Что заставило тебя передумать? Может ты и предложение собираешься ей сделать?

― Притормози. ― Я одариваю его пресекающим взглядом. ― О каком предложении речь? Сначала мне нужно убедиться, что Саттон захочет иметь со мной что-то общее после того, как я буквально вычеркнул ее из своей жизни.

― Тебе стоит лишь воспользоваться своей фирменной ухмылкой, назвать ее «своей девочкой» с выраженным акцентом и все ― дело в шляпе. Можешь атаковать ее ротик своим языком.

― Более идиотского совета я не слышал, ― язвительно отвечаю я.

Он улыбается.

― Ладно, совет действительно идиотский. Ну а если серьезно, что заставило тебя передумать? Что произошло? В последний раз, когда мы виделись, я был уверен, что в ваших отношениях окончательно поставлена точка.

― Смотрю, вы с Рэтом с радостью перемыли мне косточки.

― Ой, да брось ты, по тому, как ты выглядел и вел себя, все и так было очевидно. Ты разговаривал с Фостером?

― Было дело.

Я беру стакан с водой, стоящий передо мной, и делаю смачный глоток.

― Когда?

― Несколько дней назад. ― Я ставлю стакан назад и удобнее устраиваюсь на стуле. ― У нас состоялся очень продуктивный разговор, который, как я думаю, был мне необходим.

Фостер подтолкнул меня переосмыслить то, о чем мне говорили Саттон и Рэт. Мои родители не испытывают ко мне бескорыстной любви, манипулируют мной, наплевав на какую-либо мораль. Они никак не должны влиять на мое восприятие самого себя в этом мире. Они безнадежные идиоты. Всегда были таковыми. А я действительно знаю толк в отношениях. Как не крути, я сумел сохранить дружбу с Брэмом и Рэтом, несмотря на то, через какое дерьмо нам пришлось пройти, и уже это достойно того, чтобы этим гордиться. И Фостер прав. Саттон не заслуживает ждать меня дольше, чем сейчас. Если она только примет меня обратно...

― А с Саттон вы виделись?

Я мотаю головой.

― Еще нет, но на то есть веские причины. Я попросту не был готов. Для начала мне нужна была консультация моего психотерапевта.

― Той самой высокомерной мадам?

― Да, этой злой ведьмы. Я пошел к ней за советом.

― Ты на полном серьезе просил ее совета? ― не скрывая удивления, уточняет Брэм.

― Я хотел, чтобы она высказала свое мнение о моей семье и о том, как мне наилучшим образом с ней взаимодействовать. ― Выражение лица Брэма становится серьезным, и он замирает в ожидании. Он всецело осведомлен о моих взаимоотношениях с родителями и, я уверен, именно поэтому не торопит меня с ответом. ― Я даю себе отчет, что очередной звонок от них может раздаться в любую секунду, и мне важно было получить понимание того, как я могу противостоять им, потому что именно в них крылась львиная доля проблем, которые мешали мне строить отношения с Саттон. Я не хочу, чтобы она, будучи рядом со мной, забивала свою голову тем дерьмом, которое терзает мою душу. Я хочу, чтобы ничего не мешало нам наслаждаться друг другом, а мои сложности с семьей явно этому не способствуют.

― Ух ты. Я горжусь тобой. Так что там психотерапевт?

― Самое главное из сказанного ей, это то, что я имею право сказать «нет», даже должен научиться отвечать отказом. И чтобы не говорили мои родители ― это все лишь манипуляция, попытка вызвать у меня нужную реакцию. Она посоветовала мне не тратить нервы и перестать посылать им деньги. И сказала, что если родители захотят возобновить со мной нормальное общение, то они знают, где меня найти.

― А они звонили? ― Я утвердительно киваю. ― И ты все это сказал им? ― любопытствует Брэм, нетерпеливо ерзая нас стуле.

― Нет.

Он заметно поникает.

― Как? Почему нет?

Я ухмыляюсь.

― Просто я предпочел свой собственный стиль ведения разговора.

― Вот как. ― Он смеется. ― И что ты сказал?

― Как я и предполагал, звонок не заставил себя ждать. Мать снова просила денег на еду, пытаясь давить на меня тем, что они голодают. Выслушав всю эту грустную историю, я просто сказал, что мне жаль, что мы так и не поняли друг друга, искренне опечален тем, что они держат меня за дурачка, который вечно что-то им должен. Заявил, что у нее есть повод гордиться мной, потому что я сумел самостоятельно построить ту жизнь, к которой стремился, и если она не способна принять этого, то тут лишь ее вина, а не моя.

― А сам ты в это веришь?

― Со временем поверю. И в конце я сказал матери, что если она хочет еще денег, то я могу занять ей под проценты, но лишь после того, как она вернет мне все, что я давал ей до этого.

― Черт, ― он ухмыляется. ― Уверен, что в ответ ты услышал не самые лицеприятные вещи.

― Ничего особенного. В очередной раз попыталась как-то унизить мое достоинство, но я пропустил это мимо ушей. Уже понятно, что мне никогда не возобновить с ними нормальных отношений, и, надеюсь, телефонные звонки тоже вскоре прекратятся. По крайней мере, начало положено.

― Мне нравится ход твоих мыслей.