Дневник плохой девчонки

Звонить Силве я, честно говоря, боялась. Попыталась представить себе ее лицо, когда она узнает, что никакая я не беременная, а просто-напросто все наврала. Лучшей подруге всех подруг на свете! Нет, этого она мне до конца жизни не простит. И все же я нашла номер Силвиного мобильного, собралась с духом и позвонила. После пары гудков она отозвалась.

— Привет, это я…

— A-а, Котрина?

— Силва… Как поживаешь?

— Шутишь? Мы же только утром расстались. А ты как? Больше не тошнит?

— Не-ет…

— Года говорит, беременных сильнее всего тошнит по утрам и только в первые три месяца.

— Года? Ты Годе рассказала?

Года — подруга Силвы, сидит с ней за одной партой. Кошмарная девка, вечно таскается за Силвой, словно тень, и убеждена в том, что единственное правильное мнение по любому вопросу — Силвино.

— Да нет… Не то чтобы рассказала… Так, спросила как бы между прочим… Ее старшая сестра недавно родила, вот я и…

— Все ясно… Слушай, Силва, я хочу тебе…

— Давай, давай, не стесняйся! Ну? Может, ты уже поговорила с Валентинасом? Кстати, только это между нами, Года сказала, что вчера видела его с Линой из «Б». Я же говорила, что Валентинас ненадежный. Думаю, тебе надо это знать.

— Вообще-то… вообще-то мне это безразлично, потому что на самом деле все не так, как кажется…

— Кажется! Что тут может казаться? Ты беременная, тебя тошнит, а он за другими бегает! Красиво, да?

Мне прямо плохо стало, я подумала, что еще немного — и меня на самом деле вывернет.

— Силва, я тогда… пошутила… Словом, я думаю… Думаю, что не беременна.

— Как это — «думаю»?

— Я не беременна! — твердо повторила я.

— С чего ты взяла? Ты же к гинекологу не ходила!

— Что?

Она заткнулась. Видно, поняла, что ее занесло. А пока она молчала, я подумала, что сейчас самое время закончить этот идиотский разговор. Пока она не очухалась и не разоралась. Но внезапно услышала:

— Знаешь, что я тебе скажу, Котрина? Скажу откровенно, потому что до сих пор считала тебя лучшей своей подругой… Когда парень от своего ребенка отказывается, это еще можно понять — все мужчины одинаковые! Но если ты откажешься от своего малыша, ты мне больше не подруга!

— Что ты говоришь? Я не собираюсь ни от кого отказываться.

— Думаешь, я не понимаю, что означает это твое «не беременна»? Ты не хочешь ребенка и решила просто-напросто от него избавиться!

— Мне незачем от него избавляться, потому что я ни на вот столько не беременна. Вчера я пошутила.

— Пошутила?! — взревела всеобщая наилучшая. — Ну, знаешь! Тогда я умываю руки. Сама будешь объясняться со всеми, кого обдурила. И сомневаюсь, что тебя кто-нибудь поймет.

«Со всеми, кого обдурила»? Отлично, да? И когда она успела?.. Ну ничего, каникулы только-только начались, до осени многое позабудется. Надеюсь… А пока я хотя бы ситуацию прояснила, сказала, что у меня не будет никакого ребенка, это главное.

Если честно, мне уже давно хотелось каким-нибудь образом отделаться от Силвы. Погано, когда человека не перевариваешь, а все равно приходится его терпеть — только потому, что нет явной причины с ним разругаться. Так что теперь у нас с Силвой отношения такие, какие, думаю, устраивают нас обеих. Вот черт, я же ей должна! Мне нужны деньги! Позарез!

Весь день ждала Лауриного звонка, но так и не дождалась. Видно, Силва ее «просветила», и обе решили со мной не знаться. Ну и пусть! К черту! Разве это подруги! Да они силком бы меня оплодотворили, лишь бы устроить развлечение для всей школы! Ненавижу! Все! Все кончено! Навсегда! В конце концов, можно перейти в другую школу.

Услышав, как к дому подъехала мамина машина, я, хотя еще даже не совсем стемнело, быстро нырнула в постель и притворилась спящей. Немного покрутившись на кухне, мама стала подниматься по лестнице.

Ну вот, теперь от разговора точно не увернуться, он приближается с каждым ее шагом, с каждой ступенькой…

Войдя в комнату, мама сразу посмотрела на меня — я это видела, потому что глаза прикрыла неплотно, — и явно удивилась, что я так рано завалилась спать… Подошла к окну, задернула занавески. Я-то думала, потом она уйдет, но мама не торопилась. Она включила настольную лампу, пристроилась на краю кровати и стала наблюдать за мной. Деваться было некуда, так что я потянулась и открыла глаза.

— Так я и знала, что ты не спишь…

Я ничего не ответила. Притворилась, будто только что проснулась и еще плохо соображаю.

— Нам надо поговорить, — сказала мама и глубоко вздохнула.

Я догадалась, что она волнуется, да и вообще мама не умеет решительно приступать к разговорам.

— Котрина, дело серьезное…

Ну вот, сейчас она скажет, что пока не собиралась становиться бабушкой, и потребует, чтобы я немедленно ответила, кто отец ребенка. Почему-то всех это заботит больше всего. Я продолжала молчать.

— Мы очень долго жили врозь, Котрина, и, может быть, немного отдалились друг от дружки.

Хорошенькое «немного»!

— Но как бы там ни было, ты всегда была и будешь моей единственной доченькой, которую я всегда любила и буду любить…

Ну вот, начинаются слюнявые нежности, значит, сейчас как врежет под дых!

— Не хочу ничего от тебя скрывать… Я пришла поговорить о Гвидасе.