Дневник похода Тимура в Индию

[Его величество] изволил остановиться на несколько дней в Ширазе, чтобы прибыли к чертогу убежища мира Султан Ахмад, правитель Кермана, шах Йахйа, правитель Йезда с сыновьями Султан Мухаммадом и Султан Джахангиром, правитель Сирджана[61], Султан Абу Исхак, атабаки Большого Лура, наместники и сардары[62] Исфахана. [Все] они вступили в ряды ближайших людей свиты [его величества]. По приведении в порядок государственных дел Фарса [его величество] направился в Исфахан. [Вся] группа [поименованных лиц] сопровождала его в окрестности [селения] Кумиша[63]. Когда [носимый над головою] убежища мира зонт достиг высоты месяца, благо государства потребовало, чтобы правители из династии Музаффаридов и исфаханские военачальники были преданы смерти в той равнине [Кумиша]. Хвала тому, царство которого не перестает существовать! На ткацком станке неожиданных происшествий не соткали такого платья, которое бы не уничтожила рука превратностей судьбы, и по весне жизни никакая роза не расцвела без того, чтобы листопад бедствий не сделал ее завядшей /39/.

Стихи

Пока ты можешь, не привязывайся сердцем к этому миру,

Ибо он непрочен и нелюбезен.
Знай о нем, что те, кои просверливают [для нанизывания] жемчуг [слов][64],
Назвали мир некой старухой,
Которая себя всячески украшает[65].
Временами он дает тебе мед, а временами — горькую отраву.
Как хорошо тому, кто не привязался сердцем к миру, [полагаясь] на его верность,
И во всяком положении своем отказался от него.
Каждый кусок кирпича, который на виду, — Голова Кайкубада и Александра [Македонского],
Каждая ветвь тополя, что высится в цветнике,
Вырастает из стана сребротелой [красавицы].
Каждая роза, что растет в любом цветнике роз,
Была [когда-то] жасминощекой прелестницей.
Кроме крови царей, в этой чаше нет [ничего],
Кроме праха красавиц [и красавцев], на этой равнине нет [ничего].

После того как его величество полностью упрочил дела областей Фарса и Арабского Ирака и привел в порядок их интересы, он соизволил направиться в обитель мира, Багдад. Когда веревки, поднимающие завесы царской ставки, возвысились в этой земле до ореола Луны и до знака Рыб, Султан Ахмад, правитель Багдада, при наличии всякого военного снаряжения и войска, казны и сильных крепостей, страшно испугался царственной доблести [его величества] и душа в его теле затрепетала, как отражение солнечного света на воде.

Стихи

Его сердце начало трепетать, как голубь,

С ресниц его стали капать слезы, [и]
Не находил он ни места, чтобы успокоиться, ни возможности бороться [и]
Предпочел [поэтому] бегство.

Подготовив план вывоза [своего] имущества, домашних и семью, он со всем этим направился в Аравийскую пустыню. Багдад и его районы были завоеваны знаменами покорителя мира. Все области Ирана до Алеппо и границ Сирии, города Малой Азии и крепости тех стран, через нижайшие точки которых не проникал блеск зрения и до вершин коих не достигало самое пылкое воображение, — все они вошли в сферу власти [его величества], головы же [их] начальников стали шарами на ристалище войны и пучками волос на копьях. Казнохранилища и драгоценности мира вручили специальному казначею. Высота его копий [отныне] орошена водным потоком /40/ победы. Почему бы дереву [его] счастья не приносить плодов и его мирозавоевательному мечу не орошаться источником безмерно развитой распорядительности, почему бы ему [самому] не быть веселым, когда исполнилось осуществление его цели?

Стихи

[Если] при твоем твердом намерении небо не придет в движение,

То кто же сможет помочь ему [в этом], кроме [твоей] победоносности?

В это время поступили сведения, что Туктамыш-хан после удаления высокославного стремени [его величества] позволяет себе ходить по ковру возмущения и дерзкою рукою открывать двери неблагодарности за [оказание ему] милости.