Дневник похода Тимура в Индию

Стихи

Весною на лугу лоза оттого так поднялась [вверх],

Что она [еще] не видела [губительного] меча осеннего ветра.
Повернулись крупами онагры пустыни, [чтобы не подпустить врага],
Но разве лев проходил когда-либо мимо них?
Олени возбудились игрою,
А страшные львы разве спят?

Его хаканское величество, уподобляясь искусному наезднику звезд, вложил ногу в покровительствующее миру стремя, взял в руки поводья решимости и дорогою через Ширван, Шимаху и Дарбанд направился в Дашт-и Кипчак. По существующему похвальному обычаю [его величество] послал [Туктамышу] увещательные и смешанные с любезностью вести ради необходимости отговорить его [от таких опасных шагов, которыми он идет], и устранить [поводы к] извинению [в будущем].

Стихи

Слова, способствующие сердечным обольщениям,

От которых в умах людей не остается терпения,
Ограждение [от зла], которое сообщает надежду [на благополучный исход дела],
Упрек, который помогает делу мира,
Очарование, преграждающее путь к войне,
Обман, способный смягчать камень,
Заклинания, заставляющие замолчать противника, подобно острым [копьям],
Дверь, ведущая к покорности, и дверь, ведущая к войне.

Однако Туктамыш имел [пред собою] уже проторенный путь дерзости и упрямства. То, что составляет исполнение долга — идти стопами искренности /41/ по большой дороге повиновения [его величеству], он не исполнил. [Он] прислал известие, изложенное языком стрелы и меча. Его хаканское величество с группою [своих] сподвижников, которым кровь сражений доставляет такое же удовольствие, как [для] других луг, усеянный тюльпанами, и которые признают опьянение лишь чашей вина от вкушающего кровь меча, выстроил войска в боевой порядок.

Стихи

Он построил войско, подобно высокой горе,

С саблями, палицами, луками и арканами.
От головного отряда до тыла армии [все оно] из стрел и мечей
Поднималось горою, как из моря туча.

С другой стороны и Туктамыш-хан выставил против [Тимура] большое войско, по численности подобное муравьям и саранче. И с обеих сторон были построены ряды, как железные горы.

Стихи

Сошлись два войска вместе в боевом порядке

И исчезла [у них] всякая робость. —

Смельчаки, бросающие вызов, и храбрецы войска убежища вселенной, как копья, протянули руки к перлу жизни врага и, как стрелы, устремились ногами в дома погибели противников; подобно арканам, они закинули за плечи неприятелей руки желания; как сабли, весело сверкающие при дневном солнце, они разили и убивали; каждый их блестящий кинжал ежесекундно сбрасывал на землю по одной голове, а каждый их горящий меч все время пускал на ветер [смерти] по одной [человеческой] жизни, пока враги не обратились в бегство. Туктамыш-хан с большим трудом спас свою жизнь из [этого] водоворота битвы; [вырвавши] из его центра несчастье, он заключил его в объятия и стал побежденным и обращенным в бегство. Всякая тварь, которая выходит с дороги повиновения его хаканскому величеству, ничего не имеет своим уделом, кроме отчаяния и гибели. Жребий каждого, кто отвертывается лицом от этого средоточия счастья [эмира Тимура], не что иное, как несчастье и отверженность.

Стихи

Из-за любви к нему, [Тимуру], нужно отдать жизнь...

Не стал счастливым тот, кто питал к нему злобу.
Он испытал вселенную миром и войною,
И мир от его войн увидел вред, а от мира — пользу /42/.

Хвала всевышнему Аллаху, второй раз возвещающие победу и одоление коранские стихи соединились с августейшими знаменами. Серп луны [высочайшего], касающегося купола ясного неба, пришел вместе с солнцем счастья и победы на стоянку встречи. Последовал приказ отправиться на границы Дашт-и Кипчака и в другие области Туктамыш-хана от Сарая и Астрахани[66] до Крыма и земель франков[67]. И [вся] эта беспредельная страна была очищена от сопротивления противников [его величества] и освобождена от смуты [его] недругов.