Дневник похода Тимура в Индию

Сословие истинных господ и [людей], шествующих путем веры, чтущих бога и отшельников и путешествующих по миру, каким языком смогут воздать благодарность за [дарованное] благо этому счастливому монарху, величием подобному Александру [Великому], в августейшую эпоху которого открылся день базара безопасности и спокойствия, темная ночь мятежей обратила тыл, огонь отнял руку угнетения от края [легко загорающейся] ваты и вода благодаря соседству с камнем прекратила крики о помощи? Естественно, что каждое сословие людей всеми способами молитвенно поднимает руки и просит долгой жизни [его величеству] у святейшего царя царей — да будет он прославлен и возвеличен! Безмятежность [личного] покоя и спокойствие своего времени они умоляют продлить над [его] могущественной державою, ибо спокойствие народа под его сенью.

Стихи

Благости и милости — у чистого господа,

Удел же рожденных от персти — прах.
Клянусь блеском кинжала бойцов за веру,
Клянусь прахом пути главы арабов [в том],
Что — да не будет у времени и дня без тебя,
Да не будет никакого ущерба в круговращении твоего времени!
Да не увидит твоя жизнь заката,
Да не будет твоя счастливая звезда ничем запятнана!

Когда закончилось устройство дел области Ирийаб и тамошние дела упрочились /62/, семнадцатого числа месяца зу-л-хиджжа[95] [его величество] изволил выступить оттуда, направив свое победоносное знамя в страну шинвариев[96]. По прибытии туда он изволил находиться в пределах этой страны в течение двух дней. Случилось так, что по высочайшему приказу был выделен отряд войска в несколько тысяч всадников, чтобы они отправились к крепости Н. г. р.[97], а принц рода человеческого, Халил Султан-бахадур, на благословенном челе которого светилось, как сияющее солнце, раннее утро счастья, с группою великих эмиров пошел бы дорогою через ***[98] в местность Бану. Перед этим в Кабуле был издан приказ, которому повинуется вселенная, чтобы принц Сулайман-шах выступил с хорасанскими войсками для постройки крепости Н. г. р. Девятнадцатого числа упомянутого месяца [зу-л-хиджжа][99] победоносные войска достигли укрепления Н. г. р. Принц Сулайман-шах и эмиры, прежде [его] выступившие в эти пределы, [уже] построили крепость Н. г. р. Приложив все усердие к тому, чтобы крепость была прочна и крепка, [Сулайман-шах и эмиры] в ожидании соединения с находящимися в пути могущественными, как небо, знаменами [главных сил Тимура] довели до августейшего сведения, что племя парнийани, которому был дан письменный приказ завоевателя мира /63/, чтобы оно пришло со своим войском в лагерь убежища победы и опоясалось поясом службы [его величеству] и безотлучного при нем пребывания, не выказало повиновения и не прислало войска. Как прекрасно, что злонравие народа на пути обмана такого государя, который осведомлен о тайнах неба, проявляется [лишь] внешне и не соответствует внутреннему [настроению]! Как отрадно, что заблуждение того или иного племени, которому пришла в голову мысль о неповиновении, выйдет лишь на один кончик волоса из границ рабского служения [его величеству]!

Стихи

Кто выходит из повиновения ему,

Тому время снесет голову с плеч.
У того, кто идет в противоположную сторону,
Лицо почернеет, как перо, обмакнутое в чернила!

В тот же день его величество [сел] на быстроходного коня, объезжающего вселенную, быстрый ветер от которого в день битвы не видел и зефир, облетающий мир, а поднимаемую им густую пыль не пронизывал и пронзительный северный ветер.

Стихи

Он [конь] взял урок бега у серн,

В горячности подобен огню, а в плавности — воде.
Когда пришел в круговращение, то стал быстрокрылым,
Стал одинаково подобен и южному [горячему] ветру, и северному, холодному.