Дневник похода Тимура в Индию

Августейший кортеж его величества достиг ворот Дели во время полуденной молитвы, не встретив никакого сопротивления вступлению в город [своих войск], за исключением [собственной] милости к населению Дели, чтобы /123/ победоносные войска не причинили жителям какого-либо бедствия. Повернув коня, [его величество со всем своим окружением] вернулся назад и расположился в местности, называемой Лаб-и хауз-и хасс[208], где и пробыл до конца дня. Султан Махмуд, Маллу-хан и Туган-хан в ночь на среду, когда солнце золотым мил'ом положило сурьму мрака на глаза дня[209] и когда прошла половина ночи, —

Стихи

Ночи до такой степени темной,

Что в ней самый свет был на подозрении тени.
Небо [небесного] чертога было покрыто индиго.
Головы стражей остались в ногах слонов. —

бежали через южные ворота [города], ставши скитальцами в лесных зарослях и пустынях. Его величество тотчас сел на коня и, посоветовавшись с эмирами, послал отряд для преследования беглецов.

В среду восьмого числа [месяца раби' ал-ахира][210], когда султан небесных светил появился на востоке и поплыл по поверхности блестящего неба, [его величество] прибыл к воротам Майдан и тотчас расположился в 'айдгах'е[211], где разбили [августейший] шатер для аудиенций. Сейиды, великие люди, судьи и знать [города Дели], собравшись, вышли из города и встретились с августейшим знаменем. Фазлаллах Балхи, бывший наибом[212] Маллу-хана, и служащие государственной канцелярии[213] Дели все вместе удостоились поцеловать прах небовидного порога [чертога его величества]. Сейиды, ученые и шейхи попросили у эмиров пощады для жителей столицы. Принцы Пир Мухаммад-бахадур, Сулайман-шах-бахадур, Джахан-шах-бахадур и другие эмиры обратились с просьбой [об этом к его величеству, и он] жителей Дели /124/ пощадил.

В пятницу десятого числа упомянутого месяца Маулана Насираддин 'Омар получил назначение войти в город в сопутствии великих и знатных людей и прочитать там хутбу, украшенную августейшими титулами. А до этого было обусловлено, что на хутбе поминались имена Фируз-шаха и других покойных султанов[214], теперь же, принимая во внимание [арабское выражение]: “Когда пришла река Аллаха, стал не нужен канал Ма'кил”», этот обычай отменялся и хутба украсилась упоминанием государя эпохи и времени, его величества, и наследника хакана времен, принца Мухаммад Султана — да длится его время!

В таком состоянии [дел] молва о справедливости и благодеяниях счастливого султана взяла в руки поводья [моего] пера, и кое-что следует написать о подвигах его [государственного] служения. Он обладатель счастья, умный, ученый, высокостепенный, покровитель талантов, благоразумный счастливою рукою [своею] представил царям мира доказательство [совершенного им] завоевания вселенной. Он стер с поверхности времени пыль насилия и несправедливости, достоинство его как наследника престола и халифского достоинства его величества сияет перед [всеми] разумными сынами Адама и обитателями благоустроенного мира, достигнув высшей точки действительности и высоты очевидности. В соответствии [с корейским выражением]: “Аллах избрал его властвовать над вами и увеличил его превосходство в знании и телесной силе”[215] на площади славы он похитил у султанов мира шар упреждения [его].

Стихи

Состязался царь из-за знамени побед.

Вцепившись в веревку [сего] ужасного мира.
Телом — могучий слон, душою — Джибра'ил,
В руке [у него] — весеннее облако, на ладони — [целая] река Нил.

Просвещенные жизненным опытом старцы[216] и [искусные] секретари описали своим распространяющим мускус пером эту славную победу, и водолазы фактов, извлекши из моря размышления [блестящие], пронизывающие мрак ночи, жемчужины, довели это великое радостное известие до слуха обитателей вселенной, и слава о войне за веру счастливого монарха и упоминания о его царственных трудах и подвигах распространялись по всему миру. Молва /125/ о доблестных государевых деяниях дошла до всех концов суши и морей. Личный секретарь небес записал на шелке неба указ о власти над миром на имя хакана, завоевателя вселенной, а хатиб с девятиногой кафедры государств [всех] семи поясов земли провозгласил хутбу, украшенную блеском и прелестью августейших титулов.

Когда утро безопасности выставило голову из пазухи желания и солнце счастья показало свое лицо на востоке цветущего состояния, учтивые собеседники и любители веселых компаний, сойдясь на одном, обратились [к его величеству] с просьбою, чтобы его мироукрасительная мысль, оставив обиталище войны, обратила внимание на пиршественное место наслаждения и представила смысл сего в следующих стихах: