Дневник похода Тимура в Индию

Стихи

Удалимся на время от занятий мирового значения,

Насытим душу виноградным вином!
По обычаю Фаридуна и по установлению Кая
Возьмем дары сердца от лютни и вина!

На этом основании его величество подарил свежесть садам наслаждения и молодым ветвям удовольствия, и молодая поросль веселья высоко поднялась в парке наслаждения, а от животворного зефира радости воздух стал ароматным и живительным. Любящие победоносное государство сочли своею обязанностью вознести молитвы [за благополучие его величества].

Стихи

Да будет горе тому, кто не желает тебе веселья!

Разорение тому человеку, который не пожелает тебе процветания!
Голове, которая ищет, как бы ей освободиться из твоего ошейника,
Да не будет освобождения от оков ее несправедливости!
Да не будет без тебя света во всех семи поясах земли,
Несчастье от дурного глаза да будет далеко от твоего государства! /126/

В четверг шестнадцатого числа того месяца [раби'ал-ахира][217] перед воротами Дели собралось скопище войск [его величества]. Как голодные волки, устремляющиеся на стада овец, или] как исторгающие жизнь орлы, признающие своею пищею всех] слабых птиц, [войска] спешили [обрушиться] на население столицы] и нарушить его покой. Последовал высочайший приказ, чтобы великие эмиры выступили в защиту населения. Тем временем господа [государыня и принцесса] — да будет всегда окружен занавес целомудренности их убежища божественной благосклонностью под сенью хаканского покровительства! — отправились погулять в город Дели, а эмиры высочайшего дивана сели перед городскими воротами, занявшись подсчетом дани с пощаженного населения. Несколько тысяч военных, имевших на руках бумаги на получение сахара и зернового хлеба, направились к городу. Последовал высочайший приказ, чтобы каждый из эмиров захватил по отряду окрестного населения, которое, взбунтовавшись, бежало в город. Вследствие этого многие из воинов бросились в город. Его величество [в этот момент] был занят веселым и приятным пиршеством, и никто не имел возможности доложить ему о происходящем. Как ни отбивались эмиры стрелами и саблями /127/, все было бесполезно, потому что поток бедствия поднялся столь высоко, что усмирить его не было возможности. Неодолимый натиск войска достиг такой степени, что отразить его не представлялось возможным. Когда бы прославленный всевышний творец пожелал какому-либо народу причинить убытки и нанести вред, то во всяком случае причины для этого нашлись бы; [в таком случае] никакое противодействие и сопротивление этому не помогли бы. “Когда Аллах пожелает сделать людям злое, то не существует для него препятствия, а для них, кроме него, — защитника”[218], — [говорится в предвечном слове]. По этой причине отряды индусов и гебров из разных частей Дели, из Сари, Джаханпанаха и из Старого Дели начали сражение. Многие из них подожгли свои дома и имущество и сожгли себя вместе с своими женами и детьми. Войска [Тимура] в один час разбили двери домов и начали [все] грабить. Ни у одной твари не было силы довести это обстоятельство до высочайшего сведения, ибо его величество был погружен в удовольствия и наслаждения. Однако из-за страха пред его величеством эмиры заперли ворота, чтобы войска, оставшиеся вне города, не смогли войти внутрь его /128/. Тем не менее в эту ночь около пятнадцати тысяч воинов находилось внутри крепости. С наступлением ночи они опять начали грабеж и стали поджигать городские постройки. В некоторых местах гебры продолжали сражаться. Когда стало светло, солдаты подняли крик, и остановить их было невозможно.