Дневник покойника

В кабине стало так жарко, что пот лился по лицу и шее, щекотал грудь. Огонь в кузове разгорался. Пламя захватило ящики, по брезентовому тенту поднялось вверх, уже дымились, готовые вспыхнуть, задние покрышки. Но те холмы у горизонта приближались слишком медленно.

Выстрелы карабина ударили, когда Радченко почти поверил в удачу. Три пули выбили снопы искр из переднего борта кузова, прошили его насквозь, а затем продырявили заднюю стенку кабины и ветровое стекло. Глянув в правое уцелевшее зеркальце, Дима увидел всадника на пегой лошади, догонявшего машину. На голове полицейская фуражка, в правой руке – карабин.

Полицейский выстрелил еще два раза и не попал, потому что машина подпрыгнула на высокой кочке. Радченко вытащил из-под ремня пистолет. Схватив руль правой рукой, левую выставил через окошко и пять раз выстрелил во всадника, разрядив до конца обойму.

Майор Косов упал на землю, лошадь навалилась сверху на его правую ногу, придавила. Кровь лилась из простреленной шеи Пегаса, как вода из трубы. Лошадь хрипела, скалила зубы, стараясь подняться, и причиняла новую боль Косову. Но через минуту из темноты появился Плющ на своей кобыле. Он слез, о чем-то спросил майора, но, не получив ответа, достал из кобуры пистолет, пристрелил Пегаса и стал толкать мертвую лошадь в круп, пока не освободил Косова. Майор молча сел, стянул сапог, ощупал ногу.

– Кость вроде цела, – сказал он и хмуро глянул на подчиненного. – Приказываю продолжать погоню. Потом вернешься за мной.

– Слушаюсь.

Плющ снова забрался на лошадь и поскакал за грузовиком.

Глава 18

Радченко дернул ручку двери, толкнул ее плечом, схватил с пассажирского сиденья портфель и бросил его на землю. Сам спустился на подножку и на секунду замер, ощутив порыв ветра, ударившего в лицо. Одной рукой он держал руль, другой придерживал полуоткрытую дверцу. Потом отпустил руль, еще несколько секунд висел на подножке, выбирая место, куда прыгнуть, чтобы не сломать шею, но в свете дрожащего пламени видел только пологие кочки и кустарник, похожий на колючую проволоку.

В горящем кузове грузовика что-то потрескивало. Охваченный пламенем брезентовый тент колыхался на ветру, оставляя за собой сверкающий хвост оранжевых искр. Машину трясло, бросало из стороны в сторону. Она мчалась не прямо, а забирала влево, туда, где мрак становился непроглядным. Обернувшись, Дима увидел далеко за спиной движущуюся светлую точку, в которой рассмотрел еще одного всадника, и оттолкнулся подошвами от подножки. Коснувшись земли носками ботинок, упал, затем еще не сообразив, что благополучно приземлился, встал на четвереньки и пополз куда-то в темноту.

Машина продолжала двигаться по степи, подпрыгивая на кочках. Пламя уже охватило водительскую кабину, потянулось дальше к моторному отсеку. Радченко упал на песчаный грунт, увидев в ста метрах позади всадника. Заметил его человек на лошади или нет? Распластавшись на земле, он словно врос в песок.

Лошадь проскакала прямо над ним, едва не задев спину копытами. Минуту Дима лежал неподвижно, наблюдая, как всадник медленно сближается с горящей машиной. Бешено вращались горящие покрышки, пламя поднялось выше. Что-то громко зашипело, и грузовик взорвался на ходу, осыпая человека и лошадь дождем огненных искр. Кузов рассыпался на части, высоко к темному небу поднялся столб огня и дыма. Лошадь встала на дыбы, едва не сбросив с себя седока.

Ускоряя движение, Радченко пополз дальше. Он двигался в обратном направлении, но скоро понял, что выброшенного портфеля ему все равно не найти, и свернул в сторону.

Не обращая внимания на боль в ладонях и коленях, исколотых колючками, он полз, пока мог, потом поднялся и побежал, не разбирая дороги, пока свет от горящей машины не потерялся из виду. Каждая клеточка тела ныла от усталости, во рту пересохло, а язык потерял способность шевелиться. Кроме того, стало так холодно, что нижняя челюсть дрожала, а зубы стучали. Но больше всего мучила жажда. Сейчас за глоток воды он бы отдал многое, очень многое. Но воды поблизости не было.

Между тем степь жила какой-то своей непонятной жизнью. В ночи слышались шорохи, неясные звуки, будто дышала сама земля. Последний раз Дима упал в какой-то низине, спрятанной между двух невысоких холмов, попытался подняться, но не смог. Тогда он пообещал себе, что отдохнет только десять минут и пойдет дальше, но, пролежав на земле около пяти минут, решил, что замерзнет насмерть, если не разведет костра.

Теперь ясно, что уйти ему не удалось. Через час-другой его выследят и поймают. Но зачем торопить смерть и околевать от холода? Он надергал сухой травы, собрал кучку хвороста и зажег костерок от одной спички.