Дневник полковника Макогонова

Ведь как его занесло по этой самой дурной привычке, закинуло в эту нейтральную полосу!.. А так бы, если б не пил, служил бы как все и о судьбе своей горемычной не задумывался бы. Среди своих о судьбе не думаешь, среди своих — оно просто хорошо жить. Ну, глушануло его, ну попил. Нет бы остановиться ему, так поперло же. Вот теперь и расхлебывай. Что про него народ подумает? Ладно Тимоха с Пашей. А остальные? Объясняй потом. Эх, ситуация.

Спал Вова все время на вонючем матрасе в кухне. Появлялись эти двое братьев-таксистов. Они будто глухонемые или пришибленные какие-то. С ними не поговоришь. Казак приходил, сказал, что дело с фугасом выгорело, и могут его даже представить к ордену. Конга с тем щуплым Вова больше не видел. К вахабам ездил с таксистами. Денег Вове не давали, сказали, что в среду должен прийти ходок с той стороны. С какой «с той», Вова не уточнял. Сам Мельник мотался в комендатуру разведать, что и как. Вроде бы повелся командир на его увещевания, обещал подумать и взять его обратно в разведку. И Казака обещал взять, если тот придется во взвод. Казак фугас нашел на инженерной разведке. Казаку сто грамм «за сбитый» налили.

Но все одно скучал Вова — по серьезным делам скучал.

Поздно вечером вдруг пришел Конг. Сказал, что завтра нужно будет встретить человека и взять у него сумку. Вова не уточнял, что в сумке. Конг сказал, что ехать надо будет на «Волге» с одним братом-таксистом. Таксист станет бортировать колесо. Вова пусть будет в военной форме, типа его домой везут. У человека будет синяя спортивная сумка с белой надписью «Россия». Человек будет в кафешке есть шашлык. Человек подойдет и спросит, не довезут ли его до Моздока. Вова должен сказать, что сами не знаем как ехать — колесо спустило, к тому же направляемся в другую сторону. Человек оставит сумку и уйдет. На этом делу конец — сели и уехали.

Вова только сказал, что ему надо бы смотаться в комендатуру, прихватить военную форму. Он же по гражданке. На Старой Сунже в военной форме смерть же ходить. Конг дал добро. Вова смотался.

Среда началась как-то нервно. Приехали таксисты. Вова стал собираться. Таксисты спорили, что-то лопотали по-своему и косились время от времени в Вовину сторону. Вова делал вид, что ему все равно, о чем там они спорят. Задача ему была ясна, и заморачиваться Вова не собирался. Сконцентрировался на главном, как учил командир.

Поехал старший брат-таксист. Вова сам распределил, кто из них старший, а кто младший. Старший все наезжал на младшего. На Трех Дураках стали бортировать колесо. Вова слонялся вокруг. Его заметили с блокпоста. Узнали. Подошел один омоновец, спросил, чего застряли. Колесо, сказал, Вова. Пожаловался на судьбу, что турнули его с комендатуры за пьянку, и вот он нашел себе таксиста и теперь благополучно едет домой. Омоновец пожелал ему удачи, перехватил поудобней автомат, скрылся за бетонным ограждением блокпоста.

Того, что сидел в кафешке, Вова заметил сразу. Человек показался Вове знакомым — да таким знакомым, что снова заломило внизу живота, изжога началась. Вова виду не подал, стоит ждет. Человек встал подошел к их «Волге». Поздоровался с Вовой на русском, с водителем по-чеченски. Стал спрашивать, куда едут и не возьмут ли попутчика до Моздока. Вова пожал плечами, сказал, прости, брат, мы в другую сторону. Да и машина, сам видишь — то корбюратор, то колесо. Не езда — так, баловство. Человек ушел. Вова прыгнул в машину, спросил водилу про сумку. Водитель кивнул. Они поехали. Быстро уехали, оставив за собой клубы пыли, человека в кафешке за порцией недоеденного шашлыка и омоновца, внимательного наблюдавшего из-за укрытий блокпоста за всем происходящим на площади Трех Дураков.

Только очень внимательный человек, опытный в делах тайных, заметил бы, что не все было обыкновенно в эту среду на площади Трех Дураков. БРДМ притулился у блока незнакомый без номеров. Военные прошли как-то неорганизованно. Омоновцы на блоке без энтузиазма службу несли в эту среду.

Когда «Волга» с Вовой проезжала мимо Старого рынка, навстречу по той стороне бульвара шла военная колонна. Вова узнал комендантских. Пытался разглядеть знакомых. Но таксист придавил педаль, и «Волга» понеслась по кочкам и выбоинам к мосту через Сунжу.

У моста Вова услышал взрыв, сразу за взрывом раздались частые очереди. Глухо заработал крупнокалиберный пулемет. Вова и ухом не повел. Таксист занервничал, глянул на Вову и погнал свою раздолбанную «Волгу» еще быстрее.

— Брат, война. Машину береги, — только и сказал Вова.

Таксист не ответил ничего. Гнал и гнал.

Валера Тополев, хоть и был предупрежден, хоть и ждал этого удара, но когда пули врезались в лобовое стекло как раз на уровне его груди, когда Лодочник, резко крутанул влево и стал, то Валера почувствовал, как захолонуло сердце в груди. «Вдруг стекло не выдержало бы», — подумал Валера.