Дневник последнего старца Оптиной пустыни

После ликвидации монастыря жили в городе на одной квартире, и, в конце концов, вместе были взяты весной 1927 г. и отвезены туда, куда не хотели. Искренно уважал я о. Никона за его простоту и любовь к иноческой внутренней жизни, за его любовь к ближним. Хорошо было с ним и всегда можно было отдохнуть и согреться около него душой. Вечная ему память.

Трогательно все это — как жизнь и кончина о. Никона, так и память о нем среди знавших его. Царство ему Небесное. А остальным добрым инокам и верующим душам из мирян да поможет Господь в подвиге христианской жизни.

(Видимо, это отрывок из письма о. Кирилла). Мать Амвросия была также арестована и выслана на Север. Когда она обосновалась на новом месте, она послала письмо к Батюшке Никону и впервые узнала от других, что Батюшка Никон болен... Она пишет: "Я получила вскоре от него письмо из Пинеги".

Письмо о. Никона

"Поздравляю тебя, честная м. Амвросия с грядущими Святыми днями Страстной и Светлой седмицы и усердно желаю тебе мира и радования о Господе и всякого утешения духовного и благополучия. Не знаю, придется ли еще до Праздника написать тебе, а потому приветствую тебя радостным: Христос воскресе.

Призываю на тебя мир и Божие благословение. Благодарю тебя за письмо. Да поможет тебе Господь.

Ожидание перемещения — это одно из тяжелых условий нашей жизни. Хотели и меня, как многих других переместить, но я пока остался по болезни. Но болезнь меня не радует. Доктор определил туберкулез легких. Духом я спокоен. Ибо на все воля Божия.

Пока все необходимое имею, а будущее в руках Божиих. Слава Богу за все. Радуюсь, что у тебя хорошее настроение. Да, Господь вразумляет нас и призывает ко спасению. Желаю тебе бодрости духа и крепости сил душевных и телесных. Да пошлет тебе Господь.

Сердечно жалею д. Марию и молюсь о ней; д. Евгении мир и Божие благословение, и о ней молюсь. Больную Анисью только и приходится всецело предать воле Божией, Господь ведает, что творит, и видно всем нам необходимо нести крест.

Пиши, если куда переедешь. Адрес мой пока: Пинега, до востребования. Прошу святых молитв твоих и у отцов. Привет им. Бог даст, еще напишу. Пиши и ты. Господь да хранит тебя. Прости грешного иеромонаха Никона. Мир ти и спасение".

Тяжело мне было читать это письмо. И теперь, уже после стольких лет, глубокая печаль захватывает сердце, когда я перечитываю батюшкины письма. Не ожидала я, что так сильно и быстро заболеет Батюшка. Написала сейчас м. Валентине, которая раньше всех была выслана, и написала о болезни о. Никона батюшке Мелетию. М. Валентина прибыла в Пинегу почти одновременно с нами. Вероятно, мы и видели их этап, когда сидели на крыльце. Ее я спрашивала о состоянии здоровья Батюшки. Не успела еще ответить м. Валентина, как Батюшка написал мне:

"Христос воскресе. Еще раз поздравляю тебя, чадо мое, со Светлым Праздником и призываю на тебя мир и Божие благословение. Читал я твое письмо к м. Валентине, не знаю, ответила ли она или нет.

Но я ведь тебе уже писал, что доктор нашел туберкулез и уже не в первой степени, а далеко зашедший. Меня беспокоит то, что жар 38–39° долго держится, а от этого и слабость, и иногда аппетит пропадает. Больше лежу. Я сам удивляюсь, как быстро и неожиданно для меня случилось. Теперь я думаю, что те, сравнительно легкие простуды, которые, казалось мне, прошли бесследно, были началом того, что сейчас видим.

У врача приходится бывать редко, ибо живу далеко (6 верст), ходить трудно и, может быть, неполезно, а лошадей нет. Поэтому пользуюсь лишь лекарством.

Кашля мало, почти нет. Быстро утомляюсь всяким движением. Чувствую себя хорошо. Господь не отнимает у меня этой милости. Все потребное имеется. Живу с о. Петром, он мне помогает. За все слава Богу. Предаюсь воле Божией. Жизнь наша в руках Божиих. Прости. Мир ти и спасение.

Грешный иеромонах Никон 27 марта (9 апреля)."

3-е письмо

Христос воскресе.

Мир ти и спасение и Божие благословение, чадо мое м. Амвросия. Получил твое письмо. Ты беспокоишься о моей болезни и желаешь знать все подробно. Я уже писал тебе, но и еще могу написать.

Квартира достаточная, хотя, может быть, и есть немного сырости. Питание имеется обычное: суп, лапша, каша, есть постное масло, пока еще есть немного скоромного; имею бутылку молока ежедневно, есть сахар. Вообще, голоден не бываю. Привык есть один раз в день. Чай пьем два раза.

Медицинского надзора нет. Здесь врачи к нам не ходят, надо идти в больницу на обычный прием, очень спешный и только. Но я, живя от больницы в шести верстах, идти не решаюсь. Лошадей нет, и я выжидаю удобного случая съездить. Был у доктора один раз и просил его сказать откровенно. Он сказал: в легких плохо, туберкулез. Главное: температура 38–39 градусов. Прописал теокол и Доверовы порошки, а также строфан с валерьянкой по двадцать капель. Вот и все. Кашель редкий. Скоро утомляюсь. Болей не чувствую.