Дневник. Поздние записи

Прости меня. Прежде чем я начну, хочу, чтобы ты знал: никто и ничто не изменит того, что я всегда была твоей и всегда буду. Просто я больше не могу оставаться рядом. Этот город меня уничтожил, уничтожил чуть ли не все, что мне было дорого. Только ты остался, но, боюсь, это не навсегда. И нет сил смотреть, как я теряю и тебя.

Я уезжаю. Начну все сначала. Попытаюсь построить жизнь, которая будет по-настоящему моей, где меня не будут целиком и полностью определять отношения с тобой, ибо они хрупки, и это жутко меня пугает.

Все наши проблемы, что были, остались, они никуда не денутся, и лично я понятия не имею, что с этим можно сделать. А потому не нужно меня искать, это ничего не изменит и не исправит.

Возможно, когда-нибудь мы встретимся, но, надеюсь, не скоро. Мы выпьем по бокалу вина, расскажем, как счастливо живем друг без друга, и разойдемся снова. Но ты знай, что даже тогда я буду тебя любить. Уверена. Всегда.

Прости меня за все. За слова, за поступки. За боль, которую причиняю. Я знаю, что неправа. Я знаю, что это слабость. Но не могу иначе.

Твоя Карина»

Я безумно боялась, что мне этот штампик в паспорт не поставят. И когда работник паспортного контроля счел-таки меня достойной для проживания в Великобритании, у меня начали подкашиваться колени. Если бы не помощь незнакомого мужчины, я бы навряд ли сумела взять с ленты аэропорта Хитроу все свои три чемодана.

Ярко-рыжие кудри Лизы я заметила в толпе сразу. А уж как счастливо вопил Дэнни, увидев меня… Я сразу осознала, что… дома? Даже расплакалась. Несколько минут они меня просто обнимали, а я чувствовала невероятное, нереальное облегчение оттого, больше не была одинока!

— Так ты теперь у нас кто? — спрашивал Дэнни в попытке меня развеселить. — Неужто пани?

— Ага, пани, — смеялась я сквозь слезы.

Его звали Дэнни Граданский. Он был брошенным ребенком той же семьи, что и я. Волею судьбы его зашвырнуло в чужую страну, где он жил, подвергаясь нападкам из-за образа жизни собственной матери. Но он вырос самым чудесным и позитивным ребенком на свете. Он верил в чудеса и сам умел их творить. Но он был ребенком Константина Граданского и, как ни крути, падшей женщины.

И я решила, что не имена и не статусы нас определяют, а то, какими мы видим себя сами.

А значит, меня зовут Карина Викторовна Граданская. Пани. Но дочь я чудесного человека, Алексея Орлова, хотя паспорт и врет об этом. Моя мать была странной, а родня вообще шизанутая на всю голову. Но я не стану извиняться за то, кто я есть, кем себя считаю или как живу. И это сложно принять, но я поступила единственно верно! Да, уехала, оставив все прошлое позади, солгав любимому человеку, бросив его, причинив невероятную боль. Но, возможно, я спасла намного большее. И я отказывалась за это извиняться!

Глава 18

Ручка лихорадочно скользит по форзацу одной из тетрадей:

«Я каждый день с ужасом смотрю на исписанные листы… Они словно кровью политы. Мне больно не только говорить правду, мне даже записывать ее больно. Словно по частичке себя отрываю, так глубоко я ее запрятала. Если эти глупые тетрадки попадут не в те руки, я потоплю стольких людей… Кстати сказать, дорогих мне людей.

Или, может быть, я все выдумала? Может быть, никогда этого ничего не было? Вдруг и меня тоже нет? А вдруг я выдумала и его…»

— Карина? — раздается над ухом знакомый голос. — Такси под дверью. Скорее, мы опоздаем на рейс до Петербурга. — Симпатичный молодой парень наклоняется ближе. — Ты снова пишешь? Я думал, что ты закончила.

— Мы не опоздаем, — отвечаю я спокойно. — Взгляни, какая на улице стоит погода. Рейс задержат часа на два минимум!

— Ты этого не знаешь, — качает он головой.

— Хочешь поспорим? — хмыкаю я, а он забирает у меня ручку и зачеркивает последнее предложение, а потом весело улыбается:

— Ты не выдумала. Все правда. Вы скоро увидитесь снова.

— Ты этого не знаешь. На его месте я бы от самой себя сбежала!

— Хочешь поспорим?

Даша вскинула глаза. Какое бестолковое мероприятие организовано в честь двухлетия их банка. Она подняла руку и начала считать, итак, почти два с половиной года Алекс Елисеев возглавляет проект, который поручил ему Виктор Граданский. И все это время Даша работает у него секретаршей. Он, конечно, предлагал ей повышение, но она отказалась. Уже шестое мая. Она вздрогнула и, наконец, подняла глаза на Виктора Граданского. Он стоял на трибуне перед толпой зрителей и как раз заканчивал свою речь:

— Я хотел бы поблагодарить своего лучшего управляющего банком — Александра Елисеева. Заодно воспользуюсь случаем поздравить с тем, что, наконец, достроено здание его личного банка, и вскоре он вступит в полномочия его генерального директора.

Толпа разразилась аплодисментами и одобрительными криками. Даша и сама так хлопала, что чуть блокнот не уронила. А из прессы посыпались вопросы:

— Как же так? Алекс Елисеев не останется управляющим вашего банка?