Дневник. Поздние записи

Как и обещал, он объявился ровно через два дня. Два дня, в течение которых я твердила Алексу, что непременно, ну просто пренепременно верну деньги на его депозит снова, но сейчас это правильное прикрытие, а то Степан догадается. Да и его отец спокойнее будет. Ну а что Алекс сам мог сделать-то? Он безвылазно сидел в своем загородном доме, имитируя собственное отсутствие.

Я же имитировала бурную радость от счастливого семейного воссоединения. И от Граданских меня тошнило не меньше, чем от токсикоза. На работу как на праздник, вот уж точно. Там семейных ужинов, полных скорбного молчания не устраивают.

По итогам двух дней я вошла в переполненное кафе, где вокруг Степана засидала целая орава гангстеров. Они о чем-то говорили и хохотали. Я была в бешенстве, думала, что это что-то вроде свидания будет. Разбежалась. То есть все мои усилия коту под хвост. А ведь моя одежда была качественно продумана, равно как и макияж, походка, манера говорить, каждый жест заучен и отточен. И все это в топку. Естественно, разозлилась.

— Двести тысяч? — спросила я без приветствия. Степан посмотрел на меня с издевательской усмешкой. Словно догадывался.

— Верно, — он улыбнулся. Я поставила на стол несколько рулончиков купюр. Мне хотелось бросить ему их в лицо, но я не могла этого сделать. Не могла выдать глубину злости от осознания собственного провала.

— Все так? — поинтересовалась я.

Он развязал рулончики и стал манерно пересчитывать наличность. Долго так. Я все это время стояла рядом.

— А вдруг поддельные? — прижала я ладошку ко рту. — Вы забыли проверить на наличие водяных знаков и несоответствие банковских номеров!

За столом раздался дружный хохот.

— Вы не слишком-то любезны, — сказал один из парней.

— Да неужели?

— А мы предпочитаем девушек… более покладистых.

Шла уже девятая неделя моей беременности, и я, видимо, немножко поправилась, но джинсы сидели так тесно, что обернуться оказалось сложно. Это меня даже напугало, однако, необходимый эффект был достигнут.

— Но, может быть, пара коктейлей исправит положение?

— Днем не пью, это совсем моветон.

— Но скоро вечер. — Парень подвинулся и похлопал по месту рядом.

— Это зависит… от распорядка. По-моему сейчас еще день, — сказала я, и почти пожалела о своих словах, потому что не собиралась с ним флиртовать, а кроме как флирт такое поведение нельзя было расценить никак.

— И чем же ты занимаешься так поздно? — начали гоготать они снова. Однако, вдруг это сработало.

— Ладно, ребята, повеселились и хватит. Проваливайте, — велел Степан, и те, ругаясь, начали собираться. По одному его слову! — Карина, вы голодны?

— Да, я с работы, — пожала я плечами.

А он был осторожным донельзя. В дом Степана я ухитрилась пролезть спустя аж три недели! Вся издергалась, боялась, что, как Лариса, начну быстро полнеть. Однако, пока мне везло… Еще из положительного было то, что к моему отъезду было готово абсолютно все. Только чемоданы подхватывай. Счет в банке Виктора, также билеты на самолет в один конец и документы с польским гражданством на имя — да, угадали, — новоиспеченной полячки, Карины Граданской. Виктор так старался быть мне давно потерянным любящим папочкой, что даже предложил взять его фамилию, а я, отчаянно играя в привязывающуюся блудную дочку, согласилась… втайне от Алекса и Сергея, конечно. Это окончательно развязывало мне руки, ведь, строго говоря, подвоха не ждали. Когда Виктор спросил меня зачем скрываюсь, я стушевалась. Не смогла продумать легенду, никак не срасталось. Просто сказала, что не хочу пока сообщать, что стыдно перед друзьями, что Алекс не поймет и все в этом духе, но Виктор не поверил, и мне оставалось надеяться только на то, что его отношения с Елисеевыми по-настоящему паршивы. Пока что надежды оправдывались.

За день до описываемых событий я взломала систему видеонаблюдения за домом Степана. До секунд рассчитывала задержки в видеовоспроизведении так, чтобы нашу с Элей подмену и мое перемещение по дому никто засечь не смог. А в данный момент стояла посреди его комнаты, дожидаясь появления близняшки и молясь, чтобы она оказалась не такой дрянью, какой я ее считала… потому что последние слова Степана, перед тем, как он вышел из комнаты, звучали как «раздевайся». Я понятия не имела, что будет делать с этим Эля, и мне было чуточку перед ней стыдно, но когда она все же появилась, я испытала безумное облегчение.

— Я здесь, — раздался шепот от дверей. И я тут же бросилась вон из комнаты.

— Он говорит по телефону с Коршуном, тот отвлекает, — прошептала я. Да, небезызвестного графа Оксакова мы тоже втянули в свою авантюру. — В общем, жди его, а я ушла.

Кабинет Степана располагался в самом конце коридора. Туда-то я и направилась. Быстро вскрыла компьютер и систему безопасности (с Шоном советовалась, он подал мне парочку блестящих идей). Я просмотрела документы, поковырялась в его компьютере, почитала переписки, полистала видео… Ничего. А получалось уже дольше, чем я планировала. И, как бы то ни было, я волновалась за Элю. Человек как-никак. И вот же подлянка, со Степаном я встретилась прямо в коридоре.