Дневник призывателя

С сомнением покосился на беззаботного Тошу. Он размахивал руками и шел вприпрыжку, обгоняя меня и замирая, когда понимал, что я слишком сильно отстал, чтобы я с ним поравнялся, и он смог поскакать дальше. Стрекозел какой-то, а не человек.

Вот и прохожие на него косятся. Взрослые качают головами и вздыхают, некоторые улыбаются, зато дети всегда рады. Им это привычно. Они сами носятся, как волчки, егозы, не способные усидеть на месте. Им все в новинку, все интересно, и хочется узнать и увидеть, как можно больше. Поэтому они и засыпают всех вопросами и бесчисленными почему.

Почему небо голубое, а трава зеленая? Почему вода в море соленая? Почему в холодильнике холодно? Почему Луна не падает на Землю? Почему люди умирают?

Я прикусил губу. Умирают.

Поезд. Верочка. Кровь. Я никому не скажу…

Вздрогнул, отгоняя непрошеные мысли и возвращаясь к фигуре друга.

Так вот Тоша был так же любопытен, как дети. Ему хотелось узнать как можно больше нового. Он часто расспрашивает меня и деда, да и в школе постоянно тянет руку, чтобы вылить на учителя поток своих вопросов. Ему все равно, что скажут другие, главное, что ему нужны ответы.

Из-за этого неконтролируемого желания, многие учителя стараются его вовсе не трогать или поскорее чем-то занять. Пусть уж что-нибудь разбирает, а не достает их. Но и в этой схеме есть исключения – преподаватель немецкого и физкультурник.

Первая – настоящая леди. Компактная старушка в огромных круглых очках, похожая на пережившую ни один век Тортиллу. Правда, стоит заметить, что чувство стиля ей не занимать. Она всегда аккуратно одета и неизменно педантична. Прожила в Германии почти до тридцати лет, потом покаталась по старой Европе, рванула в Америку, увидела карнавал в Бразилии, после приехала обратно домой, но мысленно так и не вернулась оттуда, поселив в сердце горячую страсть, что и подвела ее. Она без памяти влюбилась в русского, за которым и рванула, позабыв о южных странах, накале эмоций и ярких красках. Что же было дальше история умалчивает – старушка отказывается колоться, играя в партизана. Зато с удовольствием говорит о других своих пристрастиях. Так ей очень нравятся архитектура и городские легенды. Это они и обсуждает с Тошей. Он в восторге от ее рассказов и даже конспектирует их в специальный дневник. Плюс пытается выучить язык, а то, что старушка постоянно переходит на немецкий, когда проваливается в воспоминания, является хорошим стимулом.

Хотя кого я обманываю? Главная сила, толкающая его к изучению языка – это Верочка.

Тоша прокапал мне все мозги всевозможными немецкими цитатами о любви, однако я с уверенностью могу сказать, что та, кому все это предназначено никогда ничего этого не услышит. Тоша затихает от одного вида своей возлюбленной, мямлит что-то невпопад и отводит взгляд. Его максимум – мечтания, а еще разговоры со мной и педагогом.

Второй педагог – высокий мужчина с военной выправкой и вечно прищуренными глазами. Помешан на дисциплине, хоть и не так, как математичка, очень любит говорить о своей жизни, которая, стоит заметить, довольно интересная и увлекательная. Есть даже пара мистических историй. Можно было бы подумать, что он врет, но это невозможно, учитывая патологическую честность вояки.

Откуда я это знаю, если хожу очень редко? Тоша. Он очень любит делиться полученными знаниями даже тогда, когда никто его об этом не просит.

– Ну же, быстрее! – вновь остановился он, заметив, что уже достаточно отдалился. Помялся с ноги на ногу, резко подпрыгнул и помахал, подняв руки вверх. Что за шаманский танец? Еще и кричит на всю улицу, распугивая жирных ворон. Где их так кормят, что им уже и летать невмоготу?

Я вновь вздохнул и чуть ускорил шаг.

– Я очень хочу увидеть находку Сохи, – протянул он, наклонившись вперед. Тут же отклонился назад и огляделся. Замер, точно хищник выслеживающий дичь, и весь засветился от радости.

Что он там увидел?

Если бы Верочку, то он бы скорее сжался, как крольчонок, поник, и стал смотреть снизу вверх, точно провинившийся пес, мысленно виляя хвостом от большой любви. Значит, не она. Физкультурника? Выпрямился бы по стойке смирно или даже отдал честь. К родителям бы кинулся. А раз так, то значит остается только два варианта: книжная лавка или что-то съедобное.

Читать и кушать он обожает. Это же и объясняет его пухловатость. Да, он много двигается, однако ест еще больше. Его привычная порция зачастую превышает мою в два-три раза, если не больше.

Что вы едите, раз такой худенький? Да тоже, что и вы, но на ведро меньше, как говорится. Да уж, злобный я, злобный.

– Ну, что нашел? – я потянулся всем телом, вставая рядом с ним и стараясь проследить взглядом за тем, куда он смотрит.

Что и требовалось доказать.

– Гляди, – он размашисто тыкнул пальцем вперед. – Мороженщик приехал. Там уже мороженка! Мороженка. Мороженка! Представляешь? – счастливо сощурился и зашагал туда.

Не тут-то было.