Дневник призывателя

Понимающе кивнул. Мы еще не так хорошо знакомы, чтобы вскрывать бубоны друг друга. Да и вообще это делается искренне и спонтанно. Например, на кухне, когда другие разошлись спать, а вы встречаете рассвет, смотрите на дым завода, а на душе такая муть, что волей неволей ощущаешь эмоции другого, ведь они у вас сейчас одни. Или в поезде, со случайными людьми, когда некуда уйти, и точно знаешь, что никого из них больше не встретишь.

Хватаю за руку, хочу спасти. Сапфировые глаза, изуродованное лицо. Мертва!

– Собственно, что я хотел сказать. Многие красивые существа оказываются опасными. Они ставят человека ниже себя, а потому не станут считаться с его желаниями, как мы не считаемся с мнением тех же кур или свиней. Убиваем ради еды. И на счет Ашраи… Это живое существо, а каждое живое создание со временем видоизменяется. Долгоживущие эльфы не сразу рождаются взрослыми, аметистовые гиганты тоже сначала представляют собой крошечных мальков. Так что не известно, является ли та особь сформировавшейся или у нее есть и какие-то другие обличия.

–Детская форма точно должна быть, – подключился Тоша, выставив перед собой пятерню, точно отгоняя мух. – Если они именно живые, а не созданные.

– Сотворённые, – добавил Ларс, но тут же поморщился, взглянув на сестру. – Ладно. Бельчонок поняла, да?

– Да, братик, – грустно покивала она. Осталась при своем мнении, но не нашла аргументов, чтобы его подтвердить. – Красивое бывает опасно… – уныло и через силу. – А про Ашраи мы вообще ничего толком не знаем.

– Умочка, – облегченно растянул губы Соха. Рано он радуется.

Он теперь себя считает главой семейства? Не ожидал, что он может быть таким. Ларс Заботливый! Боже, как это абсурдно звучит.

Но я это вижу. Сощурился.

– Ты ведешь себя сегодня, как чеширский кот, – поморщился Тоша. – Куда ты дел нашего привычного Сашу? Сожрал?

– Просто все сумасшедшие, а иначе было бы скучно, – потянулся я всем телом.

«А вот последнее скорее относится к тебе. Если что-то съедобно, то ты обязательно попробуешь», – подумал, но не сказал. Зачем лишний раз расстраивать друга? Каждый раз, когда ему тоскливо, он вспоминает Верочку и ему становится еще хуже. Доморощенный эмоциональный мазохист – если плохо, то добей себя печальными мыслями и заунывной музыкой, чтобы тебе стало еще хуже.

– Я вполне нормальный, – нахмурился Тоша.

– Понятия нормальности не существует. То, что нормально для животного – дико для человека. То, что признается в одном обществе – в другом карается.

– Но люди часто ошибаются, – заметила Кристал. – Бывает, они признают то, что не должно никоим образом входить в нормали, систему морали и законности, и отрицают то, что должно быть признано. На то мы и люди, чтобы ошибаться. Хотя я никогда не ошибаюсь, – она демонстративно поправила волосы. – Просто я гений. Но не всем же быть такими, как я.

– Да ну тебя, ведьма, – скривился Тоша. – Тема ошибок для него явно больная. Да и кто бы ни хотел никогда не ошибаться? Всегда быть правым. Замечательно. А с другой стороны страшно. Есть ситуации, когда хочешь ошибиться.

– Скорее, ведьмачка. Все же я охотник, а не существо.

Охотник, да? А так ли это?

Вспомнил фиолетовые всполохи. Не все так просто в подлунном мире, мадмуазель. Возможно, что Тоша в чем-то, пусть и неосознанно, но прав.

***

Маленькая девочка берет в руки дневник на замочке, расписанный розами – крохотный ключик висит на ее шее. Она ненавидит его открывать, ведь в нем содержатся записи того, кого она боится до дрожи. Ей кажется, что он придет, стоит ей только вчитаться в эти строки. Надо бы выкинуть эту проклятую книжку, но она не может, ведь тогда она забудет о сестре, а этого нельзя допустить.

Девочка обещает себе, что она обязательно станет сильной и отомстит.

А пока она боится темноты и мочит штанишки, когда мигает свет. Ее передают из семьи в семью. Никто не хочет оставаться с ней надолго. Каждый обещает чего-то, но забывает сказать, что он в ее жизни не навсегда. Лучше бы говорили, тогда бы она не привыкала.

Единственное, что для нее вечно – это ее кошмар, который она боится и вспоминать и забыть.