Дневник Ричарда Хоффа

Я сидел в офисе, занимался разбором документов и моей не любимой писаниной. – Проклятые рапорты, лучшая работа в мире, но это меня просто убивает. Почему шеф, не верит на слово? Больше чем уверен, он и строчки из него не прочитает. – так я и продолжал корпеть над бумагами, потихоньку насвистывая, милую песенку, которая забрела в мою голову и никак не хотела покидать ее.

– Инспектор! Шеф вызывает к себе.

– Что-то произошло?

– Не знаю, сэр. Скажу только, что настроение у него скверное.

– По-другому и не может быть. – выговорил я, улыбнувшись.

Интересно, что же он от меня хочет, даже не могу предположить…

Постучав в дверь, меня пригласили, и через мгновение я закрывал ее с другой стороны. Шеф стоял возле окна, нервно покуривая папиросу, через мундштук, спиной ко мне сидел не понятный худощавый тип лет сорока, с тонкими и вытянутыми пальцами, сжимавшими котелок.

– Вызывали, сэр?

– Да! Проходи, присаживайся.

– Это по делу Монро вы меня вызвали?

– Клянусь, всем чем угодно, еще раз ты о нем заговоришь, я тебя придушу! Хоть твой старик и отставной комиссар, да еще и мой друг к тому же – это не дает тебе право вести себя так, как тебе вздумается.

– А что я сказал?

– Закрой рот, пока я тебя не вышвырнул из департамента патрулировать улицы.

– Мы же этим не занимаемся. – сказал я, подшучивая над мистером Чепменом.

– Вот видишь, Генри, с кем мне приходиться работать, славный малый добрался в наше ведомство с помощью своих сил, и инспектором стал благодаря своим качествам, а нахал еще тот.

– Я смотрю, юноша, вы пользуетесь дружбой главы департамента и вашего отца. – сказал мне мужчина с котелком.

– Это единственная моя слабость. Мне кажется, что я вас где-то уже видел?

– Я тоже являюсь другом вашего отца, молодой человек. Меня зовут Генри Брайт.

– Точно, я вас вспомнил, вы как-то раз были на приеме у отца.

– Это было так давно, у вас феноменальная память на лица, так как мы виделись лет пять назад и всего раз.

– Вы меня расхваливаете, мистер Брайт, я не настолько хорош.

– Хм, вы либо недооцениваете себя, либо очень скромны. Инспекторами не становятся в двадцать четыре года, а так как я узнал, что ваш отец вам не помогал, то эти достижения чего-то стоят.

– Это так. Ни разу он ему не помог. Мне ли не знать этого. – одобрительно кивнул мистер Чепмен.

– Я просто не люблю, когда меня часто хвалят и обращаются ко мне на вы. Я парень простой, большую часть жизни прожил в деревне.

– Я приму это к сведению.

– Ну, раз уж вы закончили любезничать, то мы приступим к более важным вещам! – высказался нетерпеливый шеф, вдавливая остаток истлевшей папиросы в пепельницу.

– Да, мы совсем отвлеклись. Вы знаете, кто я такой, но вы не знаете, какой пост я занимаю в нашем управлении.

– Действительно. И какая же роль отведена вам в этой пьесе?

– Мистер Брайт является шефом-инспектором особого отдела. – пояснил Мистер Чепмен.

– Что за особый отдел? Я о таком и не слышал.

– И это очень хорошо, юноша, я стараюсь не предавать огласке его существование. Видите ли, об этом отделе знают только я, мои сотрудники – их всего трое, мистер Чепмен, так как он глава департамента, ее величество королева, и потенциальные рекруты вроде тебя, но их не так много, как может показаться.

– Отлично, но сути это не меняет, чем занимается ваш отдел?

– Я все тебе расскажу, только после согласия.

– Что за согласие?

Мистер Брайт посмотрел в окно, немного подумал, видимо подбирал слова помягче для своего монолога и начал изливать речь.

– Ты будешь подчиняться только мне и никому другому, если только, будет известно, что со мной что-то произошло, то в этом случае мистер Чепмен будет вас курировать. Если ты согласишься, то распрощаешься со свободой слова, свободой действия и воли излияния, ты будешь моим полностью, и спрашивать я буду с тебя по всей строгости. Забудь про сон, про еду, выпивку и женщин, если только я тебе не скажу о них вспомнить. Из моего отдела очень легко вылететь, а если ты вылетишь с моего отдела, то ты вылетишь вообще из департамента. Есть три правила, они теперь твой закон, кодекс, библия – называй как хочешь. За нарушения одного из них, ты вылетаешь со службы. Первый закон – если я тебе скажу, что-то сделать, а ты не сделаешь – ты вылетаешь. Второй – если ты будешь пьяным, когда ты мне понадобишься – ты вылетаешь. И третье – если ты превышаешь свои должностные полномочия, то ты умираешь!

– Стоп, стоп, стоп. Вы сказали – умираешь?

– Именно! Это самый главный закон.

– Что это значит?