Дневник шпиона

— Дело не в награде, — сказал я. — Но если документ у Келли, почему он его не опубликовывает?

— Очевидно, у него какие-то задние мысли. Кроме того, опубликовать этот лист не так-то легко. Ведь это военные сведения, похищенные из министерства. Одним словом, обдумайте это дело и постарайтесь устроить.

Что мне оставалось делать? Я понимал, что неудача не слишком оскандалит меня, а успех даст значительные преимущества. Я решил посоветоваться с Гропом, который служит у нас при комиссии и пользуется уважением за свою проницательность. Назначил ему свидание в десять часов в баре на Грин-стрит. Он пришел в указанное время. Я объяснил ему подробности дела. Впрочем, почти все он уже знал без меня.

Гроп солидно помолчал, прежде чем сказать свое слово. Я ждал не без волнения, когда, наконец, он откроет рот.

— Дело это очень трудное, сэр, — начал он тоном профессора. — Келли не специалист по укрыванию документов, и, если ведомость у него, он может засунуть ее черт знает куда. Повадки профессионалов нам хорошо известны, но новички склонны к импровизациям. Это — первое. Во-вторых, я слышал, что с ним уже снюхались агенты коммунистов. Так оно и должно быть. Ведь Келли льет воду на их мельницу, и они прекрасно понимают, что бороться с Черчиллем здесь гораздо легче, чем на полях Украины.

— Все это мне известно, — прервал я Гропа. — Но мне необходимо вернуть документ…

— Здесь ничего нельзя сделать, — сказал Гроп решительно и прибавил: — Без хороших помощников. Помощники в таком деле совершенно необходимы. Например, если какое-нибудь лицо могло бы втереться в доверие полковника Келли и узнать, у него ли документ, и где приблизительно он находится, я взялся бы достать его в двадцать пять минут.

— Но такого лица нет, Гроп. Келли очень осторожен и никогда не скажет новому знакомому, где лежит бумага, так что этот проект надо бросить.

— Не скажите. Одно лицо могло бы втереться в доверие Келли без особого труда.

— Кто же это?

— Вы, лейтенант.

— Пустяки, это невозможно. Он подозревает меня в чем-то.

— Это неважно. Если вы притащите ему несколько секретных документов, он забудет прошлое.

— Но я не могу передавать ему документы.

— Этого и не требуется. Мы сфабрикуем фальшивки. Если Келли опубликует их, тем лучше, — его можно будет привлечь к суду. А ему вы можете сказать, что получили бумаги из вторых рук. Как?

План Гропа мне понравился. Наводнив архив Келли подложными документами, мы этим совершенно обесценивали его как противника. Мало того: в любой момент мы могли упрятать его в тюрьму.

— Идет! — сказал я сыщику. — Завтра в восемь утра будьте в комиссии. И мы сфабрикуем документ.

КРУПНАЯ УСЛУГА ЧЕРЧИЛЛЮ

16 декабря. Утром мы с Гропом сфабриковали новый план снабжения добровольческих армий на февраль и март. Порты назначения грузов были взяты с потолка. Но с виду документ получился чистенький. Гроп переписал его на машинке и скрепил поддельными инициалами Черчилля. Мы показали нашу работу Вар-буртону, и она вполне удовлетворила его.

Вечером с этим документом в кармане я отправился на квартиру Келли. Встретил он меня сухо и сейчас же спросил, чем обязан моему посещению.

— Мне случайно достался один очень интересный документ, — сказал я. — Думаю, что он может вам пригодиться для вашего дела. Но, конечно, вы понимаете, это абсолютная тайна.

И я положил на стол перед Келли рукоделие Гропа.

— Кент! — закричал Келли радостно. — Признаюсь, я считал вас за подозрительного человека. Но теперь я вижу, что здорово ошибался. Простите меня.

Он крепко пожал мне руку и с радостью принялся рассматривать никуда не годную бумажку. Я тем временем распространялся на ту тему, что перестал верить в плодотворность блокады и готов бороться с Черчиллем.

— А что я говорил?! — закричал Келли. — Все англичане придут к этому рано или поздно. Огромные деньги летят на ветер… Черчилль — типичный авантюрист! Я не сочувствую большевикам, но мне еще меньше нравится, когда наши идиоты лезут не в свои дела.

И мы начали с ним беседовать о положении Англии и русской революции, причем в наших суждениях на этот раз обнаружилось полное единомыслие. Однако во время этого разговора Келли ни одним словом не обмолвился об интересующем меня документе.

Тогда я решил ускорить события. Поднялся и, взяв принесенный мною лист, начал прощаться.

— Как? — сказал Келли. — Вы его уносите? Разве вы не оставите его мне навсегда?

Я объяснил Келли, что получил этот лист от одного офицера, работающего в военном министерстве, и обещал вернуть его через два часа. Но если это необходимо, можно снять копию с документа.

— Принадлежностей для фотографии у меня тут нет, — произнес Келли, как бы размышляя о чем-то. — А копия меня не устраивает. Вот разве что…

Он задумался на минуту, а потом начал говорить: