Дневник шпиона

Мы вышли в галерею с большими разноцветными окнами. У меня глаза начали чесаться от красных и желтых бликов, которые скользили по моему лицу. Черчилль прибавил шагу, свернул куда-то влево и остановился. Мы оказались в круглом белом зальце, клетчатый пол которого был похож на шахматную доску для великанов.

— Подождите меня здесь, — сказал Черчилль и постучал в черепаховую дверь. Не дожидаясь ответа, он вошел, оставив меня с чиновником. Немного погодя он высунулся в дверь и крикнул: — Майор Кент, войдите!

Я вошел в кабинет короля Британии и императора Индии Георга V.

— Майор Кент, — представил меня Черчилль.

Король сидел посередине комнаты на стуле с невероятно тонкими белыми ножками. Рядом, на ковре, валялись листы "Таймс". Министр стоял на одном из них, широко улыбаясь.

Я взглянул на короля. Он был старше своих портретов. Огромные мешки под глазами тянули кожу всего лица вниз и обнажали белки больше, чем следует. Он был одет в простой серый костюм и апельсиновые туфли на тонкой подошве.

— Сто бочонков с золотом, — произнес король дрожащим голосом, мельком взглянув на меня.

— Да, ваше величество, — ответил Черчилль. — Сто бочонков, не считая брильянтовой шпаги, которую королева Виктория посылала адмиралу. Я, как ответственный министр, полагаю, что Англия не может допустить, чтобы все это пошло на проводку электричества в чужой стране.

— Что же, вы предлагаете объявить войну? — спросил король немного испуганно.

— Нет, зачем? Майор Кент отправится туда один на подводной лодке.

— А вы думаете, он справится с русским черноморским флотом один?

— Думаю, что да.

— Тогда пусть поезжает. Только вот вопрос: не нарушаем ли мы, Черчилль, конституции, посылая майора нашей службы в чужие страны?

— Никак нет, ваше величество. Мы укрепляем конституцию. Приказ короля будет скреплен подписью ответственного министра.

— А вы не откажетесь от своих слов?

— Ни в коем случае.

— Тогда отправляйтесь срочно, Кент. Святой Джон креститель да поможет вам…

Черчилль долго хохотал в автомобиле над моим растерянным видом. Потом перешел к делу:

— Когда вы можете выехать?

— Завтра.

— Прекрасно. Ссылаясь на приказ короля, я предложу адмиралтейству дать вам самую быстроходную лодку. Вас доставят к Ленинграду в три дня. В три — вы пересечете Россию на скором, а через шесть дней будете в Крыму. Так?

— Слушаю-с, сэр.

— Я устрою все нужное для поездки и все необходимое после доездки. Вы останетесь довольны. Завтра ночью в два вы должны выехать в Харвич. Остальное понятно. Не забудьте зайти перед отъездом в адмиралтейство и взять ордер на посадку в субмарину. Ордер будет без имени. До свидания!

Он высадил меня из машины на асфальте Круглой площади. Я смешался с нарядной толпой и сейчас же растерялся. Впечатления дня плохо укладывались в моей голове. Слова Черчилля и залы дворца казались обрывками фильма. Я пошел не спеша вперед, без цели. Однако скоро сообразил, что у меня осталось слишком мало времени, чтобы бездействовать. Я решил зайти в ресторан к Ляйэнсу выпить чашку чая и составить подробный план завтрашнего дня и остатка сегодняшнего.

Через двадцать минут план, разбитый по часам, был у меня готов.

ТРЕТЬЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В СССР

Вечером, около семи, я был у Долгорукого. Когда я вошел, князь обедал. Он поедал с большим чувством великолепный паштет из гусиной печенки, который стоит не меньше десяти шиллингов и делается по особому заказу.

— Прекрасно питаются наши докеры, — сказал я, здороваясь. — А еще жалуются на тяжелое положение. Впрочем, с сегодняшнего дня вы уже не докер. Завтра мы едем с вами в Россию по поручению английского короля.

Долгорукий не ждал моего прихода и почему-то сильно смутился. Он даже сделал попытку спрятать паштет. Но я не подал вида, что заметил это, и подробно рассказал ему содержание нового поручения.

— Когда выезжать? — спросил Долгорукий.

— Завтра в два ночи в Харвич. Нам будет предоставлена подводная лодка. Из новых.

Князь задумался на минуту. Потом, сильно побледневши, твердо произнес:

— Я отказываюсь.

— Почему?

— Англия поступила со мной по-свински. Я не намерен больше рисковать для нее своей шкурой. Да, по правде говоря, мне теперь не хочется вредить России. Что-то перевернулось во мне за этот год. Понятно?

— Нет.

— В таком случае переменим тему разговора. Хотите — скушайте кусочек паштета. Он вам придется по вкусу.

Я абсолютно ничего не понимал. Князь говорил серьезно, без малейшего шутовства. Твердое решение чувствовалось за его словами. Хотя я никак не ожидал от него отказа, уговаривать его я не стал.

— Значит, нет? — спросил я, вставая.

— Нет, — ответил князь.

— В таком случае прощайте, Долгорукий. Вряд ли мы увидимся когда-нибудь.

— Прощайте, Кент. Прощайте, Спасибо вам за все добро, которое вы мне сделали.

Я должен был побывать еще в трех местах. Не подавая князю руки, я спустился по лестнице и сел в такси. Весь разговор с Долгоруким произвел на меня самое неприятное впечатление.

3 июня. Сейчас двенадцать часов ночи. Поезд в Харвич уходит в два. У меня полтора часа свободного времени.