Дневник тайных пророчеств

- Да. Знаменитые три шестерки. Несколько столетий назад святой Ириней Лионский расшифровал эту гематрию. Он утверждал, что три шестерки означают два слова - «латинянин» и «титан». То есть три шестерки - это «латинский титан». А в переводе с итальянского «колизеум» означает «колоссальный, огромный». Как видите, все сходится. И «тридцать шесть свечей», и число зверя. Я уверен, что нужное нам место - это Колизей. Я готов дать руку на отсечение, что это так!

Женя задумалась.

- Да, все сходится.

Дьякон вдруг захрипел, лицо его потемнело. Женя быстро взяла бутылку и вставила ее в губы дьякону.

- Спа… сибо. - Отец Андрей вытер ладонью вспотевший лоб. - В Риме у меня есть один знакомый. Он возглавляет Институт внешних дел Ватикана. Его зовут монсеньор Солацци. Я думаю, монсеньор заинтересуется нашими выводами.

Дьякон поморщился и провел по лицу ладонями.

- Как я выгляжу? - пробормотал он.

- Лучше, - сказала Женя, с тревогой вглядываясь в его лицо. - Но лицо все еще темное.

- Я могу снова… Запишите… - Дьякон сделал над собой усилие и произнес твердым голосом: - Человека, с которым нужно поговорить, зовут архиепископ Микеле Солацци. Как я уже сказал, он директор ИВД.

- Вам надо к врачу! - сказала Женя. - Сейчас же!

Отец Андрей покачал головой:

- Нет. Врачи не помогут. Чтобы найти противоядие, нужно знать вид яда… Все в порядке. Я получил незначительную дозу. Надеюсь, через пару дней окончательно приду в себя. Если не сопьюсь, - с улыбкой добавил дьякон. - А пока - принесите мне мой телефон. Он в сумке… у двери.

Глава 6 Тайная тетрадь

Петроград, август 1921 года

1

- Николай Степанович, можно еще один вопрос? - крикнула с первого ряда молодая студентка с задорными глазами и толстой русой косой.

- Давайте! - кивнул Гумилев, стоя за кафедрой. - Но это будет последний!

- Как вы относитесь к поэме Блока «Двенадцать»?

- Плохо. Я считаю, что этой поэмой Блок заново распял Христа и еще раз расстрелял государя!

Зал зашумел.

- Христа никогда не было! - крикнул кто-то.

- И правильно расстрелял! - крикнул другой.

Гумилев поднял руку, и гул голосов в зале тут же утих. Николай Степанович окинул публику насмешливым взглядом, надменно улыбнулся и громко сказал:

- Товарищи студенты, друзья мои, я не скрываю своих взглядов. Я уверен, что лучшим способом государственного устройства является монархия.

- Революция смела монарха! - крикнул из второго ряда рыжеволосый студент. - Революция - это стихия, разлив реки, сметающий на своем пути развалины старого мира!

Публика одобрительно зашумела. Гумилев вновь поднял руку и пристально посмотрел на студента.

- Вы правы, это разлив, - согласился он. - Но чем шире разливается река, тем мельче она становится и тем мутнее ее воды. В конечном итоге, река отступает, оставив после себя обыкновенную бюрократическую тину.

- Вы говорите контрреволюционные вещи, Николай Степанович! - с досадой проговорила девушка с русой косой.

- Что ж поделать, если я так думаю, - пожал плечами Гумилев. - Я заявляю о своих взглядах открыто. Я несколько лет провел на войне и теперь не собираюсь ни с кем воевать. Война с собственным народом - подлое, безнадежное и глупое занятие.

- Но ведь религия - это опиум для народа! - снова крикнул рыжий. - Вы умный человек и должны это понимать! В Бога верят только старики, инвалиды и истеричные дамы!

На раскосом лице Гумилева появилась сухая усмешка.

- Напротив, - сказал он. - Верующий человек смотрит в будущее твердым и трезвым взглядом. А не как истеричная курсистка, возвращающаяся домой поздно вечером и с ужасом шарахающаяся от теней.

- И все-таки почему вам не нравится Александр Блок? - вернулась к теме разговора девушка.

- Блок смотрит в будущее с гнетущей тревогой. Ему это будущее представляется в виде какого-то мутного, кровавого облака, хаосом, пожирающим все вокруг. Блок томится предчувствием, заламывает руки, пугает читателя и пугается сам. Меня, например, это будущее не гнетет. И я спокойно встречу все, что уготовила мне судьба.

- Зачем вы так мрачно говорите о судьбе, товарищ Гумилев? - снова заговорил рыжий студент. - Революция выметет из России всю гниль! Впереди нас ждет великое будущее!

Гумилев посмотрел на студента задумчиво.

- Будет новая Россия, - спокойно сказал он. - Свободная, могучая, счастливая. Но мы с вами этого не увидим. - Гумилев взял с кафедры конспект лекции и громко объявил: - На сегодня все! Встретимся через три дня! - Он повернулся и пошел к выходу.

Шагая по коридору, Гумилев услышал за спиной чьи-то тяжелые шаги. А затем и голос - такой же тяжелый, могучий. И голос этот восторженно проговорил:

А ушедший в ночные пещеры

Или к заводям тихой реки

Повстречает свирепой пантеры

Наводящие ужас зрачки!

Гумилев обернулся и увидел, что по пятам за ним идет рослый молодой человек в желтой кожаной куртке, стянутой черной портупеей. Лицо у молодого человека было некрасивое, но восторженное и живое.

- С кем имею честь? - сухо осведомился у незнакомца Гумилев.

Незнакомец сверкнул темными, булькатыми глазами, смиренно склонил голову и смиренно пробасил: