Дневник. Том 1

9 октября. Наш быт: и я и дети обедаем в столовой: я – своего училища, они в школе. Обед мой таков: суп или щи, довольно густые, не мясные, иногда в них плавает несколько крошечных шкварок. Второе, в котором заключается завтрак, обед и ужин, помещающийся в одной глубокой тарелке, состоит из двух сортов каш, пшенной и овсяной, немного тушеных овощей и как мясное – кусочек омлета, или колбасы, или миниатюрной котлеты. C’est tout[1382]. У детей много меньше. Я стараюсь съесть за обедом половину, остальное храню на утренний завтрак. По дополнительной карточке имею 2 кг крупы, 1 кг 800 мяса, а именно: 600 гр. мяса, 500 гр. рыбы, 200 гр. сарделек и в обязательном порядке вместо 500 гр. мяса – 100 гр. яичного порошка. Таким образом, один раз в месяц мы варим мясной суп на два дня, на ужин раз в месяц имеем жареную треску. Имели по дополнительной карточке 800 гр. жиров. Хозяева решили, что это для ленинградцев слишком жирно, и сняли 300 гр., заменив тремя кг хлеба. Приходится прикупать, когда есть на что. За этот год я не видала в глаза сливочного масла, кроме того килограмма топленого, который привезли девочки. Стараюсь, и это мне удается, никогда о еде не думать. Но утомительно. Нищета кругом подавляющая, стон стоит. Грабежи по городу. Подростки объединяются в банды, девушки проституируются. А как же иначе, коммерческие-то магазины на что?

Если литература ниже подвига народа, то правительство также недооценивает свой народ, и я думаю, даром это не пройдет.

Если бы наша внутренняя политика была на уровне внешней.

10 октября. Изучаю Choisy. Все восточные монархи прибегали к насильственному рекрутированию рабочих сил, и государственное хозяйство в них было основано на монополии и организации принудительного труда. Принудительную организацию рабочих сил можно проследить по общему виду сооружений: несоответственность рабочего как бы читается в постоянных погрешностях кладки… а для всех работ, где нужна лишь грубая сила, известно, какими неисчерпаемыми средствами располагали фараоны, пользуясь пленными, рабами, иноплеменниками. Отсюда проистекает это пренебрежение к материальным препятствиям, эта поразительная расточительность в расходовании рабочей силы. Auguste Choisy, архитектура, Египет[1383].

Сегодня я служила панихиду по папе, 33 года прошло. И сегодня я с совершенно особым чувством молилась. Мне казалось, что это не панихида, а благодарственная молитва, так ясно я чувствую папино заступничество за эти тяжкие годы войны. Его огромная любовь к нам, к Васе охранила нас. Как я его любила и люблю и сейчас. И сегодня, в этот день, я знаю, что Вася тоже служит панихиду, что мы – семья, хотя и на разных концах земли. А вот когда я умру, помянуть меня будет некому; для умершего это неважно, но для остающихся, не помнящих родства, забывших своих родителей еще при их жизни, какая скудость, какая убогость.

Для Юрия не существовало ни матери, ни братьев, ни сестры, какой-то вырванный кусок из полотнища истории. 25 лет на это натаскивали поколения. А у Шапориных это прирожденное.

14 октября. Я постепенно учусь молиться, делаю это по утрам. Читаю Евангелие и молюсь Богу. И эти несколько минут сосредоточенности в одной мысли, в стремлении почувствовать себя в руке Божией дают покой на весь день.

Послала письмо в Англию Ржевской. Барышня на почте сделала мне строжайший выговор за домодельный конверт. «Я имею полное право не принять письмо, не так часто пишете за границу, могли бы в ДЛТ[1384] (коммерческий магазин) конверт купить». Конвертов и бумаги в продаже нет. Письмо все-таки приняла, а я теперь боюсь, как бы цензура не задержала, чтобы fare una grande e bella figura[1385] перед Западом.