Читаем Дневник. Том IV. 1862. Душеполезные наставления. Познай самого себя полностью

Человека жадного и скупого Господь наказывает болезнями чрева или зубов: имиже бо кто согрешает, сими и мучится (Прем. 11, 17).

Я — самолюбив: мне нужно попрать самолюбие и противостоять ему до смерти: Господи! Помози!

Питающие других — Богу суть поспешницы (Ср.: 1 Кор. 3, 9). Какая великая честь! Бог создал Свое творение, нужно ему питание для поддержания его жизни, и мы питаем Его создания от Его же щедрот, от Его же сладостей. Как же после этого в людях существует скупость? — О обольщение страстей! О презрения всякого достойное самолюбие человека!

Не жалей для ближнего во все продолжение его жизни избранных, дорогих яств и пития. Дорог и многолюбим у Господа человек: потому и многоразличные, драгие и вкусные яства произрастил и произращает для него и питает ими. — Будь же ты для ближнего орудием Отца Небесного.

Но особенно для отца не щади ничего; ничего не считай ценным, что нужно предложить ему, но все повергай к его услугам. Если ты нелицемерно почитаешь и любишь его, то ничего не пощадишь, не пожалеешь для него. Смотри: Бог каждый день испытывает твою любовь к отцу, не лицемерна ли она — или имеешь ли ты к нему какую любовь? Ты подаешь нищим и бедным и жертвуешь на храмы: хорошо, но если ты о своих не промышляешь или для своих жалеешь, то ты веры, отверглся и невернаго хуже (Ср.: 1 Тим. 5, 8); ты лицемер. Бог прямо указал тебе питать и греть трех во славу Свою — отца и две его дочери, вменив тебе это в непременную обязанность. Их же ласкай, питай и грей от доброго сердца. А другим подавать — нет надобности; воля твоя добрая: хочешь — подавай, хочешь — нет. Чти вседушно титло отца в земном отце, да почтишь как подобает имя Отца Небесного; люби его всесердечно, да возлюбишь всем сердцем Отца Небесного; не щади для него ничего, да не пощадишь никакой жертвы для Отца Небесного. — Не почитая отца земного, не можешь чтить и Отца Небесного; не любя его, не возлюбишь и Отца Небесного; жалея благ тленных для него, пожалеешь их и для Отца Небесного — от чего сохрани Боже! Все тебе даровал Господь — и ты будь готов во всякое время все отдать Ему. Все тебе дал отец земной: дочь, место, жилище, угодья, средства к жизни [364] — и ты готов будь жертвовать для него всем.

Доколе ты будешь прельщаться насыщением чрева? Не видишь ли, что Владыка живота твоего [365] болезнями чрева учит тебя крайнему воздержанию и посту? — Поревнуй же о посте. Доколе оземленять бессмертный дух, доколе препятствовать ему возноситься к Богу? Ешь один раз в день, а вечером — только чай с ломтем хлеба белого.

† Пища и питие — ничто; человек же, ею питающийся, бесконечно велик, ибо он — образ Божий, бессмертный.

† Все видимое прейдет, и следов не останется, а человек будет существовать вечно. Мир преходит, и похоть его, а творяй волю Божию пребывает во веки (1 Ин. 2, 17).

Не смотряющим нам видимых, но невидимых: видимая бо временна, невидимая же вечна (2 Кор. 4, 18). — Человеческое тело и его потребности: пища, питие, одежда, жилище, удовольствия, равно как его болезни, голод, страдания — временны; а душа да потом и тело ее — с ее духовными потребностями, любовию и добрыми делами — вечны, равно как будущие мучения души вместе с телом за нераскаянность в жизни временной — также вечны.

† Господь все для растения, для птички, рыбки, зверя, домашнего животного, для насекомого, пресмыкающегося — тем паче все для человека! Человек! Предай всего себя в волю Божию, да будешь сам богом.

Мне не должно жалеть пищи и пития ближнему, хотя бы он сряду третий раз принимался есть–пить, да я и не в ответе за него: у всякого своя свободная воля и каждый свое бремя понесет (Гал. 6, 5). — Мое — только гостеприимство. Но берегись скупости и гордости. Если и десять раз брат потребовал бы поесть у тебя в один день, не пожалей для него: ибо неодинаков прием пищи, неодинаков человек и труд его.

Будь прост касательно употребляющих пищу твою частых гостей: видя не видь. — Враг под видом как бы справедливого негодования возбуждает в тебе неприязнь и вражду к людям и скупость. — Положись на совесть, на волю и потребности природы каждого. Господь щедрою рукою рассыпал и рассыпает дары Свои в природе, но Он предоставил употребление их воле, разуму и совести, и любви, и общительности употребляющих их людей.

Жадный человек все бы сам съел, а другим ничего бы не оставил.

Господи! Даруй мне искренно радоваться довольству ближних как своему собственному. — Без Тебя истинно ничего не могу делать (Ср.: Ин. 15, 5). Сердце мое зло и скупо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное