Читаем Дневник. Том IV. 1862. Душеполезные наставления. Познай самого себя полностью

† О Жизнеподательная, Премилосердая и Пребыстропослушливая Троице. Отче Сыне и Душе Святый! Как быстро Ты избавляешь меня от грехов и скорбей моих, как скоро Ты извлекаешь меня из тесноты и выводишь в пространность душу мою (Ср.: Пс, 30, 9)! Вот я воззвал к Тебе в тесноте греховной: Отче, Сыне, Душе Святый, помилуй мя, — и Ты тотчас помиловал меня: мило стало у меня на сердце, спокойно и легко. И вот от избытка сердца славословят Тебя уста мои (Ср.: Мф. 12, 34), Преблагий Отче, Сыне и Душе Животворящий! Слава милосердию Твоему; Слава благопослушливости Твоей, препетый и превозносимый во веки (Дан. 3, 53) Боже наш! Слава Тебе, Боже Великий и Дивный! Дарующий нам ведети Тебе сердцами нашими и собеседовати с Тобою, яко с Преблагосерднейшим Отцем; слава Тебе, Боже наш, Боже милости и спасений наших (Ср.: Пс. 67, 20–21). — Аминь.

О злоба! Злоба на собрата по службе и начальника! Как она горька, хоть бы и под благовидным предлогом! — Ходи незлобием (Ср.: Пс. 25, 1). Ни единому же ничимже должны бывайте, точию еже любити друг друга (Рим. 13, 8). — Всю исповедь из–за злобы диавол терзал меня.

† Общественная исповедь для священника — училище самоотвержения. Сколько для самолюбия священника поводов к нетерпению, раздражительности, разленению, лицезрению, небрежности, невниманию! — Вот пробный оселок любви священника к прихожанам!

† Священник отнюдь не должен жить в неге и особенно лелеять себя сном и приятными кушаньями и питиями, в противном случае диавол легко заинет его сердце какою–либо страстию и повергнет в тесноту и расслабление. — Распять, непременно распять свое чрево!

† Исповедь для священника есть подвиг любви к своим духовным чадам, не взирающей на лица, долготерпящей, милосердствующей, не превозносящейся, не гордящейся, не ищущей своих си (своего спокойствия, корысти), не раздражающейся, не радующейся или не потворствующей неправде, радующейся же о истине, вся покрывающей, вся терпящей, николиже отпадающей (Ср.: 1 Кор. 13, 4, 7). Тут видно, видит сам священник, видят его духовные дети — пастырь он или наемник (Ср.: Ин. 10, 12), отец или чужой для своих чад, своих ли ищет или яже Христа Иисуса (Флп. 2, 21). — Боже мой! Как трудно надлежащим образом исповедовать! Сколько от врага препятствий! Как тяжко согрешаешь пред Богом, исповедуя не надлежащим образом! Как слово оскудевает! Как источник слова заграждается — сердце! Как язык изменяет и разум! — О! Сколько нужно приготовления к исповеди! Сколько надо молиться об успешном прохождении этого подвига!

† А какое невежество духовных чад! — День и ночь надобно сидеть с ними: с спокойствием, кротостию и долготерпением поучать каждого из них.

† Какой крест для священника — исповедь! — По сознанию невежества исповедующихся, их холодности, греховности всякой и по сознанию своего окаянства, своей немощи, вялости, косности сердца к сочувствию и к ревности о славе Божией и спасении ближних, как о собственном! А сколько налагает крестов на тебя диавол во время исповеди! Дело любви, дело беседы отца с чадами претворяет он в дело невольника или в дело наемника с рабами, неохотно рассчитывающегося с ними!

Каждую неделю Великого поста должен ежедневно приготовляться ко исповеди.

† О как велики щедроты Твои, Владыко, Господи Иисусе Христе! Враг прежестоко озлобил меня с вечера и сегодня поутру тяготил меня бременем своим, наложенным еще с вечера во время исповеди. Но я от всего сердца, в слух народа прочитал молитвы ко Причащению — и, о Благостыня, — Ты взял от меня бремя тяжкое грехов моих [187] и упокоил и усладил меня любовию Твоею [188]. Так, Ты дал знамение в сердце моем, что Ты приял мое теплое исповедание [189] удивил на мне бездну щедрот Твоих, покрыл все грехи мои, зело лютые и тяжкие, не вспоминаешь их к том у (Ср.: Иер. 31, 34). Славлю Тебя, Твои щедроты безмерные, Спасителю мой, яко грехи мои очистил еси, немощь мою падшую подъял и укрепил, дал веселие в сердце моем (Пс. 4, 8). Славлю Тебя, яко посрамил еси врагов бесплотных и не дал им совершенно восторжествовать надо мною. А как вчера они торжествовали о мне, грешном, когда я смущался, омрачался и терялся на исповеди!

† Я помолился пред чтением молитв ко Причащению к Боясией Матери, назвав Ее Пребыстрой Заступницей — и Она, Преблагосердая, осязательно низвела благодать подкрепляющую в сердце и козни демонские сокрушила: слава Тебе, Госпоже! Аминь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное