Читаем Дневник Угасания полностью

Вода, наполняющая легкие, все вокруг – сплошная непроглядная синяя стена, через которую лишь слегка проникал свет, освещающий редко проплывающих медуз. Кроме них лишь пустота. Моя нога зажата между доской и мачтой, они сдавливают кость и перетирают кожу. Мое тело погружено в воду, я не могу выбраться. Я открываю глаза и вижу, как над о мной лежит парусина, не позволяющая мне поднять голову над водой и сделать хотя бы еще один глоток воздуха. Перед падением я успел набрать немного в легкие, однако его на хватит дольше, чем на минуту. Я пробую выдернуть ногу, но мачта не дает мне этого сделать. Поднять парус не получится, поверх него уже набралась вода, а опереться мне не на что. Все что остается – пробовать топить доску и выдергивать зажатую ступню. Я провожу рукой перед поясом и сбрасываю трапеционный шкотик, скрепляющий меня с парусом. Пытаюсь изогнуться, чтобы дотянуться руками до доски, хватаюсь за ножные петли и из обо всех сил тяну доску на себя и вниз. Давление слегка падает, но я все еще не могу освободиться. Воздух постепенно начинает заканчиваться, я чувствую, как легкие обжигает. Расслабляю спину, держусь за гик паруса, толкаю его над собой, тело начинает уходить глубже под воду. Начинаю толкаться зажатой ногой об доску, утапливая ее, тем самым разжимая тиски. Как только давление ослабевает, дергаю конечность на себя и освобождаюсь. Легкие уже горят, я выплываю из-под паруса и жадно забираю воздух.


Я помню, как она обнимает меня, ее тело такое теплое и нежное, я хочу прижаться к ней поближе. Хочется зарыться в ее мягкие волосы и вдыхать ее запах. Она что-то тихо говорит мне на ухо, я слышу, но не могу разобрать слова до конца, пытаюсь переспросить, но говорю настолько тихо, что она не слышит. Я обнимаю ее за талию и прижимаю к себе, чувствую, как мои руки лежат на ее спине, чувствую ее размеренное дыхание. Закрывая глаза, я чувствую все: как ее теплое дыхание щекочет мою шею, как ее руки нежно держат меня за плечи, как она прижимает меня ближе и гладит волосы. Я помню, как не хочу, чтобы этот момент заканчивался, мне хочется больше, но внезапно раздается противный звонок. Мой телефон прерывает все. Я чувствую, как на секунду она крепко обнимает меня, а потом медленно отпускает и отстраняется. Ее глаза выглядят такими грустными, но она скрывает это за легкой улыбкой. Я все понимаю, ведь мое лицо в тот момент точно такое же. Беру телефон и начинаю говорить. Мне уже пора ехать домой, я смотрю ей в глаза, приближаюсь и лишь слегка прикрыв их, целую ее в губы. Прощальный поцелуй совершенно другой, он приятный, но в то же время наполнен горечью и грустью. Я чувствую, как уже начинаю скучать по ней, а она по мне. Ощущение того, что вам опять приходится расставаться на неопределенный срок убивает, заставляет думать о том, как оно все обернется в будущем, сможем ли мы преодолеть это все. Ты начинаешь продумывать план, что и как ты будешь делать, чтобы быть вместе как можно дольше. Мы выходим из квартиры вместе, она провожает меня до подъезда. На улице прохладно, она опять лишь набросила легкую куртку и даже не застегнулась, я жду такси и обнимаю ее. До приезда машины остается минута, вот-вот все закончится. Подъезжает серый седан, я целую ее на прощание. Короткое, легкое касание наших губ, практически бесчувственное, наполнено остатками наших сожалений и желанием остаться друг с другом хотя бы чуточку дольше. Подходя к машине и открывая дверь, я не оборачиваюсь – мне хочется, но я не могу. Лишь сев на сиденье и подождав, пока водитель тронется, я осмеливаюсь обернуться и посмотреть на то место, где мы стояли. Ее уже нет, она ушла в тот же момент, когда я сел внутрь. Ей тоже больно, я понимаю. Я рад, что она ушла.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука