Дневник военных лет

Немцы объявили, что у озера Ильмень они взяли 59 тыс. пленных и 320 танков. Наши сводки говорят, что мы потеряли за месяц убитыми и ранеными 30 тыс., и танков там было 2—3 десятка штук. Это так невероятно, что на большом участке фронта, где, судя по потерям, у нас было тысяч 100 солдат, за месяц было 2—3 десятка танков, что сводка теряет убедительность (мягко выражаясь) или же говорит о том, что у нас нет уже на фронте танков. И то, и другое мало перспективно. Вернее, все же первое. Недавно Информбюро в сводке среди боевых эпизодов (которые злые языки называют “охотничьими рассказами”) привело эпизод с потоплением плоскодонной баржи, которую не брала торпеда, при помощи пулеметного огня из торпедных катеров, которые изрешетили ее бока у ватерлинии и пустили ее, благодаря этому, на дно. Оказывается, если подсчитать сумму отверстий, сделанных возможным числом попаданий в баржу, исходя из числа катеров, пулеметов на них, запаса патронов, то количество воды, которое могло влиться в баржу, будет в 12 раз меньше того количества, которое могут откачивать помпы, установленные на кораблях такого типа. Оказалось, что кто-то из моряков угостил таким рассказом писателя Л.Соболева, тот сообщил в Информбюро, и там пустили сие без проверки в сводку. Говорят, что немцы сильно использовали этот промах, чтобы компрометировать наши сводки вообще. Я несколько раз встречался раньше и с Щербаковым, начальником Информбюро, и с Лозовским, его заместителем. Интеллект их не вызвал у меня никакого почтения, чтобы не сказать больше. Отсюда аляповатость сводок, в которых не дают себе даже труда проверить сказанное ранее. Так, если сопоставить периодически подсчеты обеих сторон, даваемые в сводках, то оказывается, что они друг с другом не сходятся. У нас нет культуры снизу доверху, а платим мы за это кровью. Но все же такова сила духа самого народа — мы стоим уже 89 дней и еще не рухнули, и заставляем немцев платить временем за пространство — самую дорогую для них плату, хотя сражаемся со всей Европой. И я еще не ощущаю тревожных признаков, которые говорили бы, что начался распад. Правда, очевидно, приходится плохо. Но стоим.

В списке зимних вещей, собираемых для армии, упоминаются даже нитки!

Бомбардировок опять нет, хотя в ночь на сегодня сильно стреляли и у нас, и в Москве.

Соня сегодня дежурит, то есть стоит на улице, неизвестно зачем, с двумя другими женщинами. Смешнее всего то, что на других улицах не дежурят. Но у нас на улице живет активистка, и она высоко держит знамя обороны.

Такой нелепой деятельности в нашей стране очень много, по всей вероятности.

Читаю Стриндберга.

19 <сентября>

Вчера опять ночью была стрельба. Говорят, это были разведчики. А сейчас в 11.40 дали настоящую тревогу (впрочем, мы уже к ней привыкли). Окна хорошо затемнены, и не надо гасить свет. Доиграл партию в шахматы с Владимиром Дмитриевичем, побрился, подготовил на завтра лекцию. На улице постреляли и затихли. Но обычно разгар стрельбы бывает часа через полтора после начала тревоги. Киев, очевидно, взят. Это была грубейшая ошибка защищать его так долго и погубить армию в нем, не говоря о жителях, бегущих в панике.

Письма от беженцев, говорят, очень взволнованны и всячески советуют адресатам бежать из Москвы, пока не поздно. Не знаю, в какой мере верна теория массового террора, приписываемая немцам, они ведь заинтересованы в расположении населения. И упорно говорят, что многие из простых людей не скрывают своих надежд на их приход, предпочитая моральные блага, даваемые советской властью, материальным, которые они почему-то надеются получить от немцев. Немцы блещут техникой, у них через несколько часов после прихода на новые позиции появляются машины с бетоном, строящие неприступные окопы, имеются будто бы машины-сушилки и трамбовки, которые сразу делают проезжими дороги в распутицу. Вслед за армиями идут сельскохозяйственные машины, и сразу же в тыл отправляются грузовики с зерном, самолеты, высаживающие десант, улетают обратно, груженные скотом, собранным на месте посадки, и т.п. Но все же уже 90 дней войны, что ни говори, а это их неуспех. Если бы не “игра” англичан, их уже, вероятно, можно было разбить, создав во Франции второй фронт.

В Киеве, вероятно, останутся больная мать Л.П. и дядя ее. Сами они уже на месте, приехали в Усть-Калманки.

22 <сентября>