Дневник военных лет

За хлебом стоят с 12 ч. ночи. Говорят о каком-то сражении недалеко от Пушкино. Рядом трагедия: семейство Ратнер из 3-х человек разделилось: отец с сыном уехали 15-го октября в Ташкент, а мать осталась на даче. Должна была ехать 5-го декабря.Теперь выяснилось, что она получила телеграмму о смерти сына в Ташкенте 14-го ноября. Отец — старик остался один там, она — здесь…

Цявловский писал Чулковой, что получил комнату, но без печки, холодно, и готовят на костре на улице. Говорят, что решено освободить писателей от газетных дел и попросту послать на фронт бойцами.

Коммерческих магазинов до сих пор нет. Всеведущие бабы в очередях говорят, что их и не будет.

Была жена Полякова. Благодарила за совет не ездить в Ефремов, который я ей дал еще летом. Он оказался в руку, так как немцы побывали в ее деревне. Выхлопотал ей карточку, она получала под Москвой лишь 400 г хлеба и больше ничего, а колхозники вообще ничего не получают.

Сегодня 191 день войны. Что бы ни было у немцев в запасе, дело их плохо. Говорят, что в Москве уже разбирают баррикады.

Еголин уже здесь. Снова возглавляет процесс переселения писателей.

30 <декабря>

Сегодня радио работает полным ходом. Сначала объявило тревогу, а потом известило о победе: мы сделали десант и взяли Феодосию и Керчь. Это очень важный симптом, признак нашей силы и новой слабости немцев.

Сейчас читают телеграмму Сталина с приветом генералам.

Тревога была недолгой, но со стрельбой, довольно близкой.

Говорил по телефону с Еголиным. Говорит, что 10-го января начнет работу литературный факультет МГУ (бывший ИФЛИ). Хотел зайти.

Завтра встречаем Новый год с Сидориными.

1942 год

Мы продолжаем публикацию дневника замечательного отечественного филолога Л.И. Тимофеева (1904—1984), который он вел все четыре года Великой Отечественной войны, находясь в Москве, не имея возможности (по инвалидности) быть на фронте и отказавшись уезжать в эвакуацию. В этом Дневнике ярко отразились не только атмосфера и быт военного времени, но и мысли и чувства одного из представителей русской интеллигенции той поры, его рассуждения о судьбах страны и мира. Фамилии многих политических деятелей, писателей, ученых, артистов, упоминаемых на страницах Дневника, были откомментированы при первой публикации. Здесь напомним только, что Лютик и Оля — сын и дочь Л.И. Тимофеева, Соня — его жена (С.И. Леушева) и Зина — его сестра (З.И. Тимофеева). Помимо работы в ИФЛИ, Литературном институте им. А.М. Горького и Институте мировой литературы им. А.М. Горького, Л.И. Тимофеев являлся и членом редколлегии журнала “Знамя”. Неоднократно упоминаемый в тексте А.М. Еголин в те годы работал в Отделе агитации и пропаганды ЦК ВКП(б).

Необходимо отметить также, что сведения о некоторых известных людях (например, певце Николае Печковском и других) записываются Л.И. Тимофеевым по слухам на тот момент — впоследствии они порой оказывались не соответствующими действительности.

Январь

1-е. Устроили маленькую елочку на столе. Дети нагримировались, было весело. В 12 — речь Калинина, потом — сообщение о взятии Калуги. Теперь Западный фронт обрел маневренную форму. Козельск — Калуга вдаются большим клином в расположение немцев, грозя ударом на Брянск в обход Орла и на Вязьму в обход всей московской группировки немцев. Маневр определился. Говорят, что взят Можайск и что по плану командования мы рассчитываем к февралю выйти к Минску на старую границу и там задержаться.

Привезли уголь, и нам не грозит холод, хотя мы все равно очень мерзнем, так как топят очень плохо. В Лосиноостровской немецкий самолет сбросил бомбу на поезд со снарядами. Были очень сильные взрывы. Газеты крайне бодры и говорят о грядущей победе. Думаю, что 1942 год не для Гитлера.