Дневник возвращения. Рассказы

«Посредством совместных усилий художников и агробиологов, — писал он, — можно вывести особый сорт клевера. В результате соответствующей обработки семян вместо нынешних однотонных цветков вырастал миниатюрный растительный портретик кого-нибудь из руководителей или передовиков производства. Только представьте себе целое поле, засеянное таким клевером! В пору цветения! Разумеется, возможны и ошибки. Например, портретируемое лицо, не имеющее ни усов, ни очков, может, вследствие ошибочного смешения семян, оказаться к моменту цветения в очках и с усами. В подобном случае нам не останется ничего другого, как скосить весь участок и засеять его заново».

Идеи старика были все более ошеломляющими. Прочтя его записки я, разумеется, понял, что транспарант: ДА ЗДРАВСТВУЕТ! был установлен на гробе в соответствии с его последним желанием. Бескорыстный изобретатель, фанатик наглядной пропаганды, он жаждал даже в последнюю минуту дать выход своему энтузиазму.

Я постарался разузнать, по какой причине он ушел в мир иной. Оказалось — пал жертвой собственного усердия. В день государственного праздника он разделся догола и изукрасил свое тело семью продольными полосами, каждая под цвет одной из полос радуги. После чего вышел на балкон, вскарабкался на перила и попытался изобразить гимнастическую фигуру «мостик», то есть изогнуться назад и опереться на руки, так, чтобы тело образовало дугу. Таким образом ему хотелось создать живой образ радуги, то есть — светлого будущего. Увы, балкон находился на третьем этаже.

Я вновь отправился на кладбище, чтобы отыскать место, где он обрел вечный покой. Но несмотря на долгие поиски, не смог найти тех берез, под которыми его похоронили. И тогда я присоединился к оркестру, который после смены караула проходил неподалеку, играя бравурный марш.

Памятник солдату

В нашем городе стоит памятник Неизвестному Бойцу 1905 года. Человек этот погиб от руки тирана во время революции, и его сограждане вознесли в его честь небольшой холмик, на котором спустя пятьдесят лет был построен постамент с высеченной на камне надписью: «Вечная слава». На постаменте установили памятник, изображающий юношу, срывающего кандалы. Открытие памятника в 1955 году стало большим событием. Все произносили речи. Принесли много цветов и венков.

Некоторое время спустя восемь учеников местной школы решили почтить память Повстанца. Известный своим красноречием учитель истории сумел настолько глубоко тронуть их своими лекциями, что они собрались после уроков и в складчину купили венок. Образовав небольшую колонну, школьники двинулись к памятнику. За первым же поворотом им встретился невысокий мужчина в синем пальто. Приглядевшись к школьникам, он последовал за ними, чуть поотстав.

Они шли через Старый Рынок. Никто не обращал на них внимания. Демонстрации — дело обычное.

На Старом Рынке почти никто не живет, строений там мало. Костел святого Иоанна в Елее, старые дома, перестроенные под учреждения и музей.

Когда они остановились перед памятником, мужчина в пальто быстрым шагом подошел к ним.

— Привет! — воскликнул он. — Почести воздаете? Прекрасно. Никак годовщина сегодня? Столько дел навалилось, точно не припомню…

— Нет, мы просто так… — ответил один из школьников.

— Как это, «так»? — Его нос задрался кверху, ловя ноздрями ветер. — Как это, «так»?

— Мы хотим почтить память революционера, павшего в борьбе за свободу народа.

— Ага, так вы, товарищ, из райкома.

— Нет, мы из школы.

— Как же это, нет никого из райкома?

— Нет.

Он задумался.

— А может, вам школа поручила?

— Нет, мы сами.

Он ушел. Мальчики возлагали венок, когда один из них крикнул:

— Возвращается!

И в самом деле. Мужчина в пальто появился снова. На этот раз он остановился в двадцати шагах от них и спросил:

— А может, сейчас Месячник Особого Почитания памяти Неизвестных Революционеров?

— Нет! — крикнули школьники хором. — Мы сами!

Он удалился. Мальчики возложили венок и уже собирались уходить, когда он появился снова, но уже в сопровождении милиционера.

— Попрошу документы, — сказал мальчикам милиционер.

Они подали ему школьные удостоверения. Он просмотрел их и отсалютовал.

— Все в порядке, — сказал он.

— И вовсе не в порядке! — возразил мужчина в пальто.

— Кто вам поручил возложить венок? — обратился он к школьникам.

— Никто! — ответили они.

Он просиял.

— Значит, сознаетесь? — воскликнул он. — Значит, сами подтверждаете, что на проведение данной манифестации в честь Неизвестного Революционера вы не были уполномочены ни дирекцией школы, ни руководством СПМ[32], ни райкомом, ни горкомом, ни обкомом?

— Разумеется, нет.

— …И что это возложение венка не было инициировано ни Лигой Женщин, ни Обществом Друзей Тысяча Девятьсот Пятого Года?

— Нет.

— …И что сегодня ни годовщина, ни месячник в честь, и вообще ничего?

— Нет.

— …И что у вас нет вообще никакого указания? Что это вы сами…

— Мы сами.

Он вытер лоб платком.

— Сержант, — сказал он, — вы знаете, кто я. Немедленно заберите у них венок. А вам — разойтись!