Dневник Z

Алексей Богунов, артист труппы балета, выскочил в свет софитов с таким безумным рвением, что стало ясно: он страшно изголодался по сцене, по этой зрительской энергии, по адреналину, иного свойства нежели боевого. Ирландский танец он исполнил почти без подготовки. Не рискнул выйти на самый сложный элемент — тело отвыкло, но, кажется, он успел насытиться этим выступлением. Хотя и на передовой, бывало, нет-нет да и исполнит что-нибудь этакое.

— Взял ложки алюминиевые, постучал что-то, побрынькал, — говорит Алексей, дыша полной грудью. — Пацаны смотрят на тебя — в шоке. Ну, а чё делать? Как-то веселишь людей.

— Люди, которые были в каких-то острых ситуациях, — слова Богунова подхватывает заслуженная артистка ЛНР Наталья Недоступ. — И потом ты привозишь им музыку, танец, искусство, слово. И они оживают. Ну, мне кажется, искусство и впрямь лечит.

— Культура, культура Луганщины сильно страдает сейчас! — эмоционально вступает главреж Яворский. — А сейчас как раз очень много территорий освобождается и людям нужны разные формы: театрализованные представления, спектакли, концерты.

Пока режиссер говорит, я наблюдаю через шторку, как люди в зале уже встали и танцуют.

— Нужно танцевать, — продолжал Яворский. — Читать, петь, говорить. Мы освобождаем территории физически, да? А духовно освобождать почему-то забываем. А эти люди сейчас на распутье стоят. Когда одни ушли, пришли вторые. Они, бедные эти люди, никак не могут ещё понять. Они должны слышать красивую музыку, хорошие слова, и душу надо лечить.

Искусство воистину вещь волшебная. Не только зрители в зале не удержались от эмоций во время концерта, но и мой оператор Дима Шиков после. Пока ехали в Луганск, он играл на гармони украинскую народную «Цвите терен», а девчонки пели. Их стройное многоголосье эхом неслось над золотыми полями подсолнухов, а малиновый закат дарил нашим лицам красивый румянец. Ну, ведь счастье же!..

18 июля 2022 г

Сегодня мне предложили убить человека. Ну, как убить. Уничтожить врага. Ведь дело было на войне. Приложить к этому руку, если быть точнее. Потому что стреляли почти все, кто был рядом. Задача облегчалась ещё и тем, что врага в лицо я не видел — он находился в десятке километров. А ещё при моем выстреле не было гарантии, что я в кого-то попаду. А если и попаду, то никогда не узнаю, убил ли я кого-то. И вроде мог бы спать спокойно. Нужно было всего лишь нажать на спуск…

Это случилось на позициях одного из артиллерийских расчётов добровольческого подразделения.

— Заряжай, Юра! — говорит казак подносчику снарядов.

Через мгновения второй боец в папахе с криком «За веру, Дон и Отечество» нажимает спуск пушки «Гиацинт».

БАХ! — звучит так оглушительно, что я чувствую, как мой мозг ударился о стенку черепной коробки. Калибр 152 миллиметра как-никак!

— Оглохнуть можно со временем, когда работаешь так? — спрашиваю старого бойца с изрезанным глубокими морщинами лицом.

— Не-а, — отвечает. — Рот открывать самое главное.

— Я открывал, но все равно как-то давит на перепонки, — сомневаюсь я.

— Да, мы уже попривыкли, — усмехается дядька.

При выстреле «Гиацинта» следует огромная вспышка, которая длится не больше 1/24 секунды. Это можно понять, покадрово отсматривая момент залпа. Через ещё одну двадцать четвертую секунды выстрел доходит до наших ушей звуком. И лишь через еще двадцать четвертую секунды мозг посылает сигнал нашим векам, и мы невольно закрываем глаза. Если взять такую условную единицу, как телекадр, то всё это завораживающее действо происходит всего лишь в трех кадрах, почти во мгновении. И мы не успеваем это по-настоящему рассмотреть.

Но я пытаюсь. И поворачиваюсь к пушке. Как мне в лицо тут же бьет мощная волна отдачи: БАХ! Теперь я понимаю, почему в момент выстрела все разворачиваются спиной. Удар такой энергетической волны я бы сравнил с ударом в лицо кулаком в боксерской перчатке, такой резкий джеб.

Боевая работа идёт задорно, все присутствующие стреляют сменяя друг друга. Весёлая карусель на передовой. А где-то на той стороне каждый выстрел «Гиацинта» оставляет на земле небольшие кратеры. И тут казаки предлагают мне присоединиться.

Итак. Ничего сложного и страшного. Нужно всего лишь нажать на спусковой механизм…

Но я отказался. Хотя в тот момент совсем и не думал о том, что кого-то уничтожу. Я сконцентрировался лишь на царящей атмосфере и этих захватывающих дух залпах, которые сотрясают облака. Может, сыграла интуиция. И тот факт, что я журналист, а не военный, и должен заниматься своим делом, когда в другом деле нет необходимости.

На обратном пути мы трясёмся в пыльном кузове «Урала». И беседуем с казаком, который приезжал к своим донским братьям с гуманитарной помощью.

— Это правильно, что ты отказался нажать на спуск, — неожиданно говорит он. — Тебя что-то остановило. Значит, ты морально не готов.

— Да я особо не думал об этом, — парирую я, а сам начинаю задумываться.