Dневник Z

«Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков», — звучит молитва под перманентные залпы. Бойцы крестятся, даже не моргают при резких взрывах, стоят невозмутимо. А я смотрю на их лица — надо же! Что-то такое сильное в них есть, до глубины души поражающее. Повидавшие. Взгляд в другое измерение или в вечность. Многомесячное утомление войной, но при этом такая энергия жизни. Непокоренность. А главное — это вселенское спокойствие, которое излучают их глаза. Смотришь и сам проникаешься им, умиротворением, чувством надежной защиты. Они смотрят по-разному, каждый по-своему. Наверное, именно так смотрит Родина, их глазами. Вот это силища! Такие лица незабываемы.

— Все эти наши молитвы, они не пустые, — начал разговор отец Владимир после молитв. — Мы сейчас обратились к Нему, Бог нас уже знает, Он увидел вас. Он нам даёт благословение, потому как мы правое дело делаем. И поэтому у вас больше уже и духовных сил, и даже телесных. Потому что всякую болезнь и хворь отгоняет. Целеустремление даёт. И желание быстрее завершить все неурядицы, закончить эту войну и быстрее вернуться уже к мирной жизни. Дай Бог, чтобы все мы вместе встретились, но только уже не в этой лесополосе… Хотя можно и в ней, — улыбается. — Но только уже при других условиях. Чтоб вы радовались и не оглядывались. Будем вместе продолжать жить. Спасибо за ваши труды. Оставайтесь с Богом! И ангела вам всем хранителя.

Пошли бойцы на причащение. Снова приятные брызги святой воды под прибаутки Марецкого:

— На здоровьечко! Чтобы глазки видели, ушки слышали.

— И колени чтобы гнулись, — шутит старый косматый боец.

— А, тогда и на колени, — шутя, оросил ноги воина. — И спину, чтобы уже и спина не болела.

Приятно смотреть на этого неунывающего, жизнерадостного человека. А ведь в 2014 году он попал в плен и пережил долгие месяцы пыток и издевательств. И не очерствел, не озлобился ведь. Тема, конечно, щекотливая. Но на интервью я не могу её не затронуть. Ведь без этого образ протоиерея будет не так понятен зрителю. Хочется аккуратно только, чтобы не уколоть. А то Марецкого как-то пригласили на ток-шоу в «Останкино», и одна молодая ведущая в лоб его спросила: «А какую пользу вы извлекли для себя, побывав в плену?» Священник, конечно, опешил от такого тупого невежества, но по привычке отшутился: «Польза плена в том, что я там очень хорошо похудел!»

— Отец Владимир, вы когда были в плену, вас допрашивали, грубо воздействовали… То, что вы в сане, то, что вы батюшка, могло как-то смягчить участь там?..

— Нет, — улыбнулся священник. — Были те, которые воздерживались и даже помогали, поддерживали. Но в основном там были люди с искажённым сознанием, заражённые каким-то сатанизмом, бесовщиной. Им, наоборот, пытки доставляли еще больше удовольствие. На тот момент я уже работал среди командиров, помогал. И у надзирателей было дикое желание как можно больше и извращённее поиздеваться. Поэтому было всё… Пережили много разного.

С его лица будто впервые ушла улыбка. Мыслями он вернулся в те застенки.

— Рассказывать не очень хотелось об этом и вообще вспоминать…

Я киваю головой и уже думаю сменить тему, а он продолжает.

— Но забыть-то это всё равно не получится. Нас тогда и вешали, и топили, и расстреливали.

Вдруг к Марецкому вернулась привычная обаятельная улыбка:

— Ну, вот почему я и хриповатый? А, ну, повисеть на верёвке-то, а потом быть голосистым — это сложно! — смеется.

Мы вслушиваемся в небо. Перед интервью над нами пролетели российские истребители, и мы очень надеялись, что во время съемок разговора они эффектно вернутся обратно. Наверное, вернулись после задания другим маршрутом.

— Что-то самолёты так и не прилетели, — сокрушаюсь я.

А оптимист Марецкий снова улыбается:

— Ну, что ж поделаешь. Даст бог, ещё пролетят. Главное, чтоб наши!

25 июля 2022 г

Поезд. Дорога домой. Командировка позади, но всё еще не отпускает. Мои мысли там. Хотя вагон мчит от ЛНР всё дальше и дальше, сменяя пейзажи один за другим. Так и в памяти идёт череда: люди, города, поселки, ситуации. Золотое, Горское, Северодонецк, Лисичанск, Приволье. Стрельба по дрону, залпы «Гиацинта», холодный страх в Белогоровке. Фотограф, Леший, Бугор, парень с красным флагом, дядя Серёжа с метлой, священник Марецкий, незабываемые лица казаков. Сейчас они так ярко и близко, будто уже часть твоей жизни. Но, знаю, пройдет немного времени, они уйдут на второй, третий план, что-то совсем исчезнет, что-то станет не тем, чем было, станет иным. А их место займут другие события, города, люди. Но своё место в истории моей жизни они, конечно, займут. И потом я буду иногда возвращаться к ним, доставать из памяти, снова переживать былое.