Dневник Z

— Ну, это громко сказано, — парирует Ричард. — Я всё-таки не воевал, я просто пытался там кого-то поддержать, посмотреть на всё это. Как обычный человек. Но думал: у меня вот молодая жена, уже двое детей, блин. И я сейчас туда поеду, а как они?.. Ну, а что делать-то.

— Недавно погибли гуманитарщики из Челябинска, — вспоминаю я. — Я в течение трёх месяцев их постоянно видел. Они тоже не воевали. И тут вдруг приходит сообщение, что их разбомбили в Алчевске, который уже, в принципе, далёк от фронта. Но ракеты, понимаешь, ещё летают. Вот это опасно. Тогда почему-то этот факт на меня сильное впечатление произвел. Погибнуть может любой: даже строитель, который приехал из Москвы восстанавливать Луганск. Или те, кто живут прямо у границы с Россией, в гостинице, где нет военных. Бах и нет гостиницы с людьми…

— Да, это всё не шутки, — вздыхает Рич. — А с другой стороны, тебя могут вон в элитном районе Москвы просто задавить автомобилем, и таких катастроф может быть даже больше. Как к этому относиться? Наверное, всегда знаешь, что есть люди, которым гораздо хуже. Которые живут вот в таком режиме восемь лет! И там их дом. Ты приехал, потом вернулся обратно, к жене. Всё хорошо, дворник убирает твой подъезд. А там, да, люди просто каждый день так живут в аду. И в таких условиях ходят в школу, заканчивают её, растут, и для них эти бомбёжки уже…

— Они другой жизни и не видели, — соглашаюсь.

— Да, поэтому нам рефлексировать там чего-то… Ну, стрёмно. Ну да. Бывает…

— Слушай, а ты рассказывал про «Мотора», — меняю я исчерпанную тему. — Какие впечатления о нём?

— У меня с Моторолой дорожки пересеклись, потому что он был такой же творческий парень. Любил музыку, писал стихи. И потом мы сделали совместную песню на его стихотворение. Он такой: сядет в тачку, рванёт в Ростов на концерт «25/17», посмотрит и обратно воевать. Вот он так вдохновлялся.

— Вроде с виду он такой простой, пацанистый, но при этом всё равно какая-то тонкая творческая натура? — предполагаю я, хотя легендарного командира ополченцев никогда не встречал.

— Простые люди, они всегда хранят в себе какие-то неочевидные глубокие вещи, — отвечает рэпер.

Снова возвращаемся к теме «в тылу о войне будто и знать не хотят». Уж больно она трогает нас обоих.

— Я прихожу в детский сад забирать сына, — рассказывает Рич. — И воспитатель спрашивает: «Он может выучить это стихотворение?» — «Ну, конечно, выучит», — отвечаю. «Нет, вы прочтите», — настаивает она. Я читаю, там что-то в духе: нужно защищать свою страну, небо, мир и всё такое. «А в чём проблема?» — не понимаю её. А она говорит, что некоторые против. Мол, мы разводим милитаризм. Я говорю: «Попытаться достигнуть у нас мирного неба — это милитаризм?» Она говорит: «Ну, некоторые так думают». И вот это повсеместно происходит. А это ведь детский сад, вообще самое начало!

— Ну, это, конечно, крутая работа со стороны Запада, — добавляю я.

— Да, конечно. Многие подсели на эту иглу. В плане культуры, кино, в меньшей степени литературы. Мы поверили в YouTube, что есть какие-то независимые блогеры, которые хотят всего хорошего. Более того! Люди, которые этому всему поверили, они уже закончили университеты, они уже начали учить детей, они уже устроились во всякие муниципальные заведения. Уже выросло огромное количество людей абсолютно инфантильных взглядов, которые думают, что надо все пушки выкинуть и спокойненько смотреть там «Человек-Паук 10», потому что никто никогда нам ничего плохого не сделает. И плевать они хотели на то, что Запад бомбит сейчас целые страны. Они этого не видят, потому что картинка на телефоне показывает другое. А значит, ничего остального и нет.

— Я очень надеюсь, что вот эта спецоперация, — вступаю я, — всё, что сейчас происходит — это будет какой-то водораздел. И мы пойдём по другому пути… Наша страна, наконец… Ну, очень сложно сформулировать…