Dневник Z

Желающих уехать гораздо больше. Сотни людей ждут эвакуации во дворе северного квартала. В первую очередь военные с красными повязками (отличительный знак наших войск на передовой) вывозят детей и стариков. Журналисты столпились вокруг пожилой пары. Женщина рыдает, рассказывая об обстрелах, и зачем-то показывает корреспондентам свой украинский паспорт.

— Вы украинцы, — замечает один из корреспондентов. — А что ж… украинская армия по вам бьёт?

Бедная женщина слышит лишь начало фразы «вы украинцы, а что ж…» и тут же начинает оправдываться:

— Нет… Это… — отвечает она задыхаясь. — Я русскоязычная, украинская, родилась в России…

При этих словах женщина тычет себя в грудь паспортом и мотает головой:

— Так что… тут… предки… земля… — говорит она сквозь слёзы.

— Шура, не плачь, — успокаивает её муж.

Почему она думает, что мы будем относиться к ней хуже только за то, что она украинка? — думаю я. Неужели их так настроили, запугали нами, россиянами? Или она просто не знает, чего от нас ожидать?.. Надеюсь, скоро её опасения развеются.

— Держу, держу, держу, — говорит боец, подсаживая молодую женщину в кабину военного грузовика. Рядом стоит её маленькая дочка. Просовываю ей плитку шоколада (после первого выезда в Рубежное я понял, что нужно всегда иметь при себе набор сладостей, хлеба и сигарет). Она берёт подарок и смотрит на маму, смешно изображая изумление.

— Щоколядка! — в тон ей будто бы удивляется воин, подхватывает ребенка на руки и со словами «полетели-полетели» сажает её к маме. — На военном КамАЗе поедешь!

Но не все способны дойти до точки сбора. От знакомой петербурженки узнаём, что в Рубежном находятся её бабушка с дедушкой-инвалидом и они не могут покинуть квартиру. Это на соседней улице, но журналисты туда не суются. Рядом горит многоэтажка после попадания снаряда. Мы берём в сопровождение двух ополченцев — «Леху» и «Маэстро», последний — дирижёр Луганского музыкального театра, и идём выручать стариков.

— Идти быстро, не кучковаться, мобильную связь отключить, — дирижирует нами Маэстро. — Телефонами не играться. Там, где «мобильных» много, туда начинают шмалять.

— А нас сейчас могут увидеть? — спрашиваю его.

— Надо надеяться, что не увидят, — словно в шутку заявляет сопровождающий. — Надо надеяться на лучшее и радоваться жизни.

— А какие радости здесь есть? — продолжаю допытываться у ополченца. — Понимаю, что не те условия, но мы же люди…

— Солнце светит, покушать приготовили, отогрелись и всё хорошо! — отвечает Лёха.

Находим нужный дом и квартиру пенсионеров. Они сначала недоверчиво смотрят на нас, потом, поняв, что мы свои, спешно собираются.

— Саша, Саша, давай на выход. Давай!! — кричит Лидия Дмитриевна мужу.

Выбегаем из дома, подгоняем машину, втискиваемся туда чуть ли не всемером.

— Это ад был! — вздыхает бабушка. — Дом двихтел и вот так шатался. Клянусь вам Богом!

Какое интересное определение — «двихтел». То ли это что-то местное, то ли бабушка от переполняющих её эмоций случайно придумала новый глагол.

Мчимся. Обгоняем «жигули» с прицепом — в кузове сидят женщины и дети. Через полтора часа в мирном Старобельске передаем спасённых пенсионеров в руки их украинских родственников. Встречают нас, правда, не восторженно. Завидев камеру, женщина машет на нас руками:

— Не надо нам никакой русской прессы. Не надо.

Обидно. Но Старобельск 8 лет был под киевским режимом. Так что делаю на это скидку. И вообще, нечего обижаться! Не та ситуация.

Дедушка нелегко перенес дорогу, но держался молодцом. Мужчина! А Лидия Дмитриевна созвонилась с внучкой из Петербурга. Во время разговора слезы радости.

Через месяц узнаю, что бабушка с дедушкой вернулись в свою квартиру в Рубежное. Без света, воды, но родную. Я тогда не понимал, почему многие не хотят бросать дома и остаются в обстреливаемом городе. Потом объяснили. Во-первых, только так можно уберечь дом от мародеров. Во-вторых, начать жизнь с чистого листа не каждому под силу. Старикам особенно. В-третьих, доля беженцев горька. Там, даже в безопасном и наполненном всеми благами городе, они почти всегда будут чужими. И нередко чужими даже среди своих родственников.

26 марта 2022 г

Иностранным СМИ устроили экскурсию в ЛНР. По Луганску они ходили в бронежилетах и касках в окружении спецназа, что вызывало снисходительную улыбку у местной журналистской братии — город в тот момент был не многим опаснее Ростова-на-Дону. Их автобус сопровождал бронеавтомобиль «Тигр» с пулеметом на крыше. Ну, антураж так антураж. Пусть поработают с ощущением легкой опасности, — подумал я.