Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём

"Границу между чем и чем? - спросил я. И по повисшей тишине понял, что задал правильный вопрос. - Между этой квартирой, и... ну же, отвечайте мне!"

"Ты знаешь, раз шёл туда. Большая мать поставила нас охранять границу".

"Я всего лишь сидел на месте, - возразил я. - Вспоминал... всякое. Слушал и ворочал мозгами. Разве это преступление?"

Башня взорвалась новыми криками. Я обратил внимание, как угрожающе раскачивается тень от неё на одной из стен.

"Лжец! - кричали они. - Ты шёл огроменными шагами! Ты просто бежал, и если б мы тебя не остановили..."

"Мы, - повторил я, стараясь придать голосу как можно больше внушительности. - Кто это - мы? Я знаю, что этим телом когда-то владела девочка по имени Оля".

Лилипуты посовещались. Те, кто находился выше, свешивались вниз, а те, что толпились на нижних этажах, поднимали головы. Как я ни вслушивался, я не смог разобрать, о чём они толкуют. Наконец один сказал:

"Эта крепость называется Олл-Я"

"А вы? Откуда вы взялись? - спросил я. И, получив вместо ответа только злобные гримасы, добавил: - Я ищу одну девочку. Марию".

На этот раз реакция маленьких людей была на редкость единодушной.

"Ни шагу дальше!" - услышал я в общем гомоне.

"Значит, вы знаете, где она. Я не причиню ей вреда. Хочу только поговорить".

"Она в изгнании. Она нарушила правила, и поэтому с древних времён не имеет права разговаривать ни с кем".

Я мучительно напрягал глаза, пытаясь разглядеть дверь, которую они охраняют. Было стойкое ощущение, что она где-то совсем близко, что, разув наконец глаза, я получу полное право хлопнуть себя раскрытой ладонью по лбу и сказать: ДА КАК ЖЕ Я РАНЬШЕ НЕ ЗАМЕЧАЛ!

Но мои глаза и так были босые - босее некуда. Я шёл ими по комнате, как по углям, подмечая, что вселенная снова пришла в движение и я, кажется, застал её прямо за сменой декораций. За окном черным-черно, будто земляное ядро давно остыло. Здесь, внутри, за несколько секунд моей медитации миновали сотни и сотни лет. Стены потрескались, в щелях угнездился мох. По потолку, перебирая длинными, с иголку толщиной ногами, ползали пауки. Мебель ссохлась, фанера пошла волнами, а где-то и вовсе лопнула. Рисунки потемнели, я при всём желании не смог бы разглядеть сейчас, что на них изображено. Впрочем, я помнил и так. В мельчайших подробностях. Белый плафон пропал, пыльная лампочка походила на старого, седого ежа, но светила.

Неуклюжая, кособокая, словно незаконченная деревянная кукла, фигура Ольги занимала здесь порядочно места.

"Я слышал другое, - сказал я, почёсывая грудь. - Что она БЫЛА здесь в заточении. Прямо как ты... Прямо как вы все, в своей башне. Что её собственные сёстры, такие же заключённые, сговорились против неё. Но она сумела убежать".

Мои слова потонули в писклявом гомоне. Маленькие кулаки взлетали в воздух. Появились копья и котлы с кипящей смолой. Удивительно, но такие малявки смогли создать шума достаточно, чтобы разбудить взрослого человека - крепко спящего взрослого человека.

"Разве мы похожи на тех, кто сидит в темнице? - возмущённо кричали они. - Ещё слово, и мы сами бросим тебя в клетку".

Я примиряюще выставил ладони. Меня вдруг начало беспокоить, что происходит за спиной. Дверь захлопнулась от одного из тех таинственных сквозняков (или я сам её закрыл?), я не смел оглянуться, чтобы удостовериться, что привычный интерьер никуда не делся. Акации не слышно, как и всех тех шумов, что сопровождали меня в течение последних недель. Я научился их не замечать, но отсутствие сделало их заметными. Возник другой шум, который я никак не мог идентифицировать. Больше всего он походил на шум прибоя. Возможно, где-то просто прорвало трубы.

Несколько секунд я пытался понять, что за тайну скрывает темнота за бойницами едва ли больше кроличьей ноздри, потом открыл рот, чтобы сказать:

"Просто покажите мне, в какую сторону она убежала, и я..."

Фигура пришла в движение. Она неуклюже шлёпнулась на пол; башня качнулась и лилипуты посыпались вниз. Те, кто успел ухватиться за перила, не обращали на своих менее удачливых сородичей никакого внимания. А они, кувыркаясь, падали прямо под ноги девочке. Я подмечал всё новые и новые детали: изорванные в лоскуты рукава, будто Ольга с кем-то боролась, обломанные жёлтые ногти, синяки на лодыжках.

"Ни шагу больше!" Я ни слова не мог разобрать в общем гомоне, но посыл был именно такой.

"Тогда я просто уйду, хорошо?" - сказал я и потянулся назад, пытаясь нащупать ручку двери.

И без того тонкие руки Ольги истончились ещё больше. Я потерял драгоценные секунды, которые мог бы потратить на бегство, глазея, как они растягиваются, а потом мои ноги оторвались от земли. Я боднул головой лампочку, непроизвольно закашлялся от пыли, глядя вниз, где угрожающе торчали шпили башни; насчитал их не менее шести. Похожи на грачиные клювы или колья волчьей ямы.

Лилипуты, запрокинув головы, смотрели на меня, бормоча: