Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём (СИ)

— Вы нас с кем-то спутали, — сказал Юрий. Очки запотели, но он не стал их снимать, боясь спровоцировать здоровяка на очередную глупую шутку. — Мы всего сутки в городе и большую часть из них проспали.

— Конечно, мы ищем вас! — карлица протянула руку и без стеснения дёрнула Юру за подол пальто.

— Откроем вам секрет, — торжественно произнёс здоровяк; звуки перекатывались у него в горле, словно обладали всеми свойствами жидкости, а он — жирафьей шеей.

— Нужно по порядку, иначе они ничего не поймут.

Карлица бросила взгляд вверх и, увидев, что её напарник не повёл и бровью, сказала Юре и Алёне:

— Он плохо слышит.

— Здесь был карнавал, — продолжил рокотать здоровяк.

— Неделю назад, — вставила карлица. — Вы пропустили его, потому что приехали только вчера.

— Что? Я плохо слышу, — сказал высокий клоун.

— Я же говорила, — лицо карлицы смяла самая уродливая улыбка из всех, что Юре довелось видеть. «Генетика», — подумал он, не слишком отдавая себе отчёт в связи с чем вспомнил это слово.

— Так что это за секрет? — носик Алёны дрожал от любопытства. На свете не было большей охотницы до всяческих тайн.

— Подожди-ка, пташка, до секрета ещё дойдём, — карлица подтолкнула локтем своего компаньона. — Продолжай, Брадобрей.

Тот, кого назвали Брадобреем, не нуждался в инструкциях. Его низкий голос звучал словно гром с небес:

— Такого карнавала как здесь вы не видели нигде. Проходит раз в год, в конце августа, как только земля просохнет после летних дождей и печаль захватит сердца наших дорогих горожан — а это сплошь хорошие люди, они достойны лучшей доли. Мы стараемся как можем, — он потёр свой огромный живот, будто наедал его, думая обо всех этих «хороших людях». — И мы делаем так, чтобы дети и взрослые запоминали его надолго.

Юрий вообще в своей жизни не видел ни единого карнавала. Он вспомнил гуляния на Марсовом поле, где они с Алёнкой, ещё молодые и отчаянно-счастливые, не вполне оправившиеся от переезда, танцевали до упаду, вспомнил весёлый, пропитой гундёж рынка его родного городка. Но это, конечно, мало похоже на настоящий карнавал, когда весёлое праздничное шествие идёт по городу и бьёт в барабаны. Он не думал что в России такое возможно, исключая военные парады да крёстные ходы. В голове возникло воспоминание о флагах и шатрах странствующего цирка, но потом он признал один из рассказов Брэдбери. Эти двое, кстати, вполне могли оттуда сбежать.

Брадобрей, похоже, собирался говорить ещё долго, но его спутница положила этому конец:

— Этот пузан имеет ввиду что не всем удаётся попасть на шествие. Малыши болеют, — она закатила глаза так, что блестящие как камушки белки заполнили почти всё доступное пространство. — Сезон дождей — сложное время, и не каждому удаётся удержать свой нос в чистоте.

Очередной тычок, словно активировав какую-то кнопку в его многострадальном бедре, заставил жердя чихнуть.

— В этом году народу было много, — продолжила она. — Но есть один мальчонка…

— Один-одинёшинек — завыл Брадобрей. — Он подхватил простуду, и…

— Теперь мы идём его навестить! — женщина звонко хлопнула в ладоши, её рот кривился от не совсем ясного, почти экстатического чувства. — Мы — последние оставшиеся в городе курьеры счастья, в то время как остальные, кикиморы и водолеи, кентавры и иллюзионисты, которые принимали участие в шествии, разбрелись по своим тайным мирам и тонким планам.

— Но нам нужна подмога, — горестно вздохнув, сказал великан.

— Как есть, нужна. Сами мы не сможем качественно развеселить малыша, поэтому без вас, — она протянула руки и взяла в одну ладонь запястье Юры, а другой цепко сжала кисть его жены, — нам не обойтись.

— Мы, мягко говоря, далеки от развлекательной индустрии, — стесняясь, сказал учитель. — Вот если бы взять образовательную…

Он почувствовал, как вздрогнула земля. Что это, землетрясение? Да нет, ерунда. Он прислушался, но ничего не услышал. Клоуны не выказывали ни малейших признаков беспокойства, Алёна, похоже, тоже ничего не заметила.

— Ну-ка улыбнись, — сказала карлица и, не ожидая пока Юрий среагирует, протянула ладони (освободив при этом их руки, чему Алёна была только рада: хватка у него была будь здоров), чтобы двумя указательными пальцами растянуть уголки его губ. — То, что надо! Послушай, ковбой, веселье заразительно. Если ты умеешь так улыбаться, значит, ты именно то, что нам нужно!

Супруги переглянулись. У Алёнки в глазах был испуг, Юру, напротив, неожиданные гости изрядно развлекли, несмотря даже на вторжение в личное пространство и оставшийся после него привкус гуталина во рту. Местные жители не отличались гостеприимством — хотя судить об этом по тому, что дети не бегали за тобой табунами, а взрослые не пялили глаза, а, сунув в рот сигарету или нахлобучив поглубже кепку, просто исчезали с твоего пути, было довольно странно. Эти же двое ему нравились. Знакомство с ними сулило по крайней мере одно яркое воспоминание. Есть, правда, одно «но»… и с этим «но» приходится считаться. Нервы жены сейчас представляли собой оголённые провода.