Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём (СИ)

На улице, словно большая гусеница, ползущая по проезжей части и пригибающая своим волосяным покровом к земле кусты и деревья, свирепствовал ветер. Мистер Бабочка удостоил озабоченным взглядом флигель на крыше противоположного дома, который вращался из стороны в сторону. При каждом порыве голуби срывались с крыш и, описав круг, садились обратно. Прохожие спешили по своим делам, уставив глаза в землю, к обуви их прилипла ржавая листва, будто каждый успел с утра отслужить положенный ему час на городском кладбище.

Прикурив, Виль Сергеевич сказал:

— Единственная на весь город лужа, которую я нашёл, находится между Воробьиной и улицей Королей, во дворе дома номер шестнадцать — по Воробьиной. Говорят, даже в самое жаркое лето она не пересыхает полностью. Это и правда очень… впечатляющая лужа. Когда-то там провалился асфальт, и с тех пор, как часто бывает, её скорее перестали замечать, чем добились от городских властей какой бы то ни было реакции. Приблизительно два метра в диаметре, а насколько глубиной, этого сам чёрт не ведает, — мужчина зажал сигарету в зубах и растопырил руки. — Кто-то, похоже, утопил там не одно ведро щебёнки. Вижу по глазам: хочешь спросить, действительно ли я верю, что между этой шикарной женщиной и грязным рассадником комаров есть связь? Да, верю. Это ключ, что она сама дала нам в руки. Нужно только знать, куда его вставить и в какую сторону повернуть. Слушай, я не одержимый, ничего такого, я просто верю, что если бы люди уделяли чуточку больше внимания мелочам и версиям, которые зачастую сходу отметают, у нас было бы куда больше ответов на вечные вопросы. Глянь сюда.

Из внутреннего кармана, оттуда же, откуда он доставал фотокарточку женщины, на этот раз появилась стопка фотографий, сделанных на старый цветной «Полароид», одну из тех моделей, которая сама печатает снимки. На них действительно была лужа — ровно такая, какой её описывал старый детектив. В разных ракурсах. Особое внимание уделено отражению пасмурного неба, которое походило на масляное пятно на старых брюках; а также парящей высоко вверху кроне тонконогой сосны — она была похожа на аиста. Запечатлены даже робкие граффити, исполненные местными подростками на стенах окрестных домов.

— Есть идеи?

Виль Сергеевич выжидательно смотрел на Юру. Молодой человек тасовал снимки как колоду карт, потом вернул их владельцу.

— По поводу фотографий — нет. Эта лужа ничем не отличается от любой другой. А что насчёт озера? Знаете, у мальчишек, с которыми я работаю, есть много сленговых словечек. Дай им волю, они назовут «своим в доску пацаном» даже Иисуса Христа.

Виль Сергеевич скорчил рожу и быстро огляделся по сторонам.

— Эту версию я тоже проработал. В первую очередь. У местных… скажем так, очень меняется к тебе отношение, когда ты называешь лужей их повод для гордости. Но, тем не менее, я проверил. Нашёл рыбака, который согласился покатать меня на лодке, — он усмехнулся, но почти сразу посерьёзнел: — Это озеро производит впечатление бездонного. Даже местные не знают, какое оно в самой глубокой точке. Не думаю, что там что-то есть. Стоит ли говорить, что в округе никто о нашей красавице слыхом не слыхивал… Добрый день. Как ваше самочувствие после… э… недавних прискорбных событий?

Юра обернулся и увидел жену, словно в нерешительности стоящую в дверях. Изнутри крикнули, чтобы не пускали холод, и она, сделав шаг вперёд, позволила двери закрыться. Потом подошла к сидящим за столом мужчинам. На вопрос Виля девушка с улыбкой покачала головой.

— Бывало и получше.

На ней джинсы и тонкий свитер — одежда, едва ли подходящая для капризного октября с его частыми сменами погоды.

Виль Сергеевич пошаркал ногой.

— Вряд ли вам помогут мои рассуждения на тему того, как устроена жизнь. Мы живём в эпоху мира и благополучия, но не каждый мир обходится без грохота орудий и кровопролитных событий. Так же как не каждый, с кем ты едешь по утрам в лифте, благополучен.

— Ничего, — сказала она. — Всё нормально.

Юра в этом сомневался. Алёна была ребусом из безобидных картинок, за которыми угадывалось страшное слово. Наверное, настало время, когда каждому требуется побыть в своей скорлупе и хорошенько поразмыслить. Когда-то он этого боялся. Теперь думал, что, возможно, краткая передышка будет весьма кстати.

Юра потянулся к жене через пространство, разделяющее их руки, но в последний момент остановился. Она сделала вид, что ничего не заметила. Наверное, направляясь на крыльцо за глотком свежего воздуха, она не ожидала встретить здесь мужчин. Холод проник под одежду и заставил девушку опустить задранные рукава. Вместо того чтобы обнять, Юра потянулся и поправил ей воротник.

— Хочешь, расскажу тебе невероятную историю? — спросил он.