Дневник Жеребцовой Полины

— Если завтра будет тихо, я схожу за хлебом, на базар «Березку». Вам что-нибудь купить?

— Нет! Спасибо! — отказалась мама.

Маня попросила у мамы прощенья. И ушла.

Мы долго не могли понять, что именно мы должны простить старой Мане? Вспомнили не сразу. Давно, до войны, был случай: Маня прибежала к нам с внуком Витей. У них дома случилась драка! Бабушка и внук, перепуганные, прятались у нас.

После ухода незваных гостей мы обнаружили пропажу. «Испарились» в большом количестве

сладкие шоколадные вафли. Вафли лежали в коробке под кроватью, на которой ночевали «гости». Тогда мы торговали шоколадом, печеньем, разными сладостями.

Поскольку пропала еда, мама даже говорить об этом не стала.

Сильной стрельбы сегодня нет.

Но попали в угловой частный дом. Он горит уже третий раз.

Мы выносим из него мебель. Хозяева дома Вовка и его жена Оля.

С ними пенсионерка Мария. Это Олина мать. Деваться им некуда.

Переселяются в чужую квартиру. Дом на противоположном углу.

Оставшиеся люди помогают перемещению.

Мы тоже перенесли их табуреты и стулья.

У этих людей погибла собака! Беднягу зажало досками при обрушении. Вовка не смог вытащить. Собака выла, пищала и сгорела вместе с родным домом.

Будур.

18 января 2000

У нас вылетела дверь.

Чиню.

Вчера по нашим домам палили из пушек.

Благополучно такой обстрел закончиться не мог!

Один снаряд совершил редкостную подлость: он влетел в окно на первом этаже, к брату Азы.

Все в однокомнатной квартире разнесло на мелкие щепки!

Брата ранило в голову. Он всю ночь не приходил в сознание. Утром Шахрудин скончался на руках у своей сестры — Азы. Во дворе этого человека звали по-простому — «Шахид».

Похоронили у подъезда. Могилу тщательно закрыли большими ветками от голодных собак. Они могут выкопать труп и сожрать.

Брат Азы был хорошим человеком. Мирным, вежливым и тихим. Очень жаль! Он был безвреден. Ценное качество, особенно в военное время.

Попадание в жилое помещение на первом этаже —  редкость.

Обычно «сносит» верхние этажи: третий, четвертый и выше.

Могилу для Шахида, рискуя своими жизнями, копали мужчины нашего двора. Им, как и в прошлый раз (для Раисы), помогал сосед Тагир из частного сектора.

16 января старушка Маня погибла при обстреле улицы из установки «Град».

Маня шла за хлебом на рынок.

Мы не знаем, кто похоронил ее? Где?

Искать квартирные документы, остатки пенсии, и рыться в ее вещах приходили женщины из дома напротив. Значит, они видели тело. Маня болела. У нее были язвы.  Однако даже этот факт не остановил любителей наживы.

P.S:

Осколки в ногах причиняют мне сильную боль.

И болит сердце.

Я чувствую, как кружится голова, и приходится держаться за стены, иначе ведь можно упасть. Упасть на пол от голода. И тогда уже очень трудно встать, вы мне поверьте.

Полина-Будур.

20 января 2000

Вчера утром, 19 января, нас вывели из дома русские военные.

На моих часах было начало десятого.

— Быстро! Очень быстро! — приказали они. Маме не дали взять ее паспорт и пакет, куда она сложила фотографии умерших родных.

 Они сказали:

— Паспорт тебе больше не понадобится.

Бабушка Нина, вышла на снег в домашних тапочках. Переобуться она не успела. Решила: проверят квартиры, посмотрят документы и вернемся домой. Так ведь уже было в 1995 году. Но на этот раз всех жильцов, кого вывели из квартир, собрали в среднем подъезде дома напротив. В нем живут Аза с Линой. Я видела, когда проходила через свой двор, яркое солнце и белый искрящийся снег. Красиво! Только осколки, которые уже четыре месяца жили в ноге, кололи изнутри, и идти было больно.

На лестнице, ведущей вниз, было много пачек мыла в красной упаковке.

Оно рассыпалось из огромной коробки! Я подняла одну пачку и спрятала в карман.

Вдруг пригодится — руки мыть?

Еще пока мы шли через свой двор, я видела, как военные выносили коробки, как

оказалось — с хрусталем. Потом они открывали их, ругались матом и били хрусталь прямо во дворе, на глазах у всех. Только непонятно — зачем?

Потом нам велели спуститься в подвал, а разговаривать запретили.

Болтунам пообещали гранату.

Мы сидели в подвале около трех часов. Беззвучно общались, едва шевеля губами.

Все боялись, что бросят гранату. Взрослые говорили, что такие случаи бывали.

Было тесно, сыро и очень душно.

А Юрочка, у которого повредился рассудок, внук бабки Нины, шептал мне про НЛО. Что

солдаты ненастоящие, что вместо них прилетели убийцы-пришельцы с другой галактики.

А он ждал «своих друзей, русских», но совсем не пришельцев.

Наконец, нам велели выходить. Тетя Аза и тетя Лина вылезли на свет и сразу стали собирать красивое красное мыло. Объявили, что им его оставили на хранение какие-то соседи.

Мне было стыдно, но свой единственный кусок я не отдала.

— Разрешите зайти в свою квартиру! Паспорт взять. Как же я без паспорта? — мама

волновалась.

— Нельзя! Паспорт вам не нужен. Вещи не брать! Двери не запирать! Вперед!

С сопровождающим.

Аза дала моей маме черное кожаное пальто.

— Ты мне хоть это спаси! — неожиданно попросила она.

Люди из двух домов шли цепочкой. Я увидела одинадцать человек.

За углом, при выходе со двора, обстрел был сильнее.