Дневники. 1913–1919: Из собрания Государственного Исторического музея

Готье обвинял Яковлева в некритическом отношении к документам и в незнакомстве со многими документами. После них несколько слов сказал С. Ф. Платонов, указавший, что книга состоит из трех частей, что первая часть (вступительная глава) написана блестяще, средняя часть – тягуча, заключительная часть – невозможна, и он против нее решительно протестует. Диспут кончился в 5 часов, продолжался в меру, к 6-ти А. И. [Яковлев] позвал на обед. Были М. К. [Любавский], Платонов, Васенко, Кизеветтер, Готье, Львов, Черепнин55, Бахрушин. Я сидел рядом с Платоновым и Бахрушиным. Первый рассказал мне о завтраке у в. кн. Николая Михайловича, от которого мы с М. К. [Любавским] уехали. С Бахрушиным мы вели разговор о моей полемике с Веселовским; он очень ее порицает; чего я и ожидал. Было множество тостов. Веселовский сказал, отвечая на тост Кизеветтера о дружбе между московскими историками, что теперь пробежали кошки, и потянулся со мной чокаться, на что и я с удовольствием отвечал. Мне пришлось выслушивать тост А. И. [Яковлева] за Веселовского как его учителя, а Кизеветтеру пришлось выслушивать тост за Московский университет. Но, в общем, я провел время не без удовольствия и вернулся домой к 11 часам.

20 февраля. Понедельник. Поездка в Академию. Ночь плохо спал от речей и вина, да еще на беду наш кот Васька, оставшийся ночевать наверху, свалил мои любимые столовые часы в 5 часов утра. Они упали с грохотом, не разбились, но механизм, видимо, поврежден. Из дома вышел в 81/2 ч. утра, но на вокзал попал только в 10 час. На трамваях и с трамваями творится нечто ужасное: доехать до вокзала – пытка. Вагоны поезда тоже переполнены. Хлеба в Посаде нет. Цены с ноября на все подняты. Мой номер вместо двух р. стоит уже 3 р. За продовольствие, обходившееся, бывало, в 1 р. 80 к. (обед из двух блюд), и ужин (из одного) я заплатил 4 р. 50 к. Это, и по сравнению с Москвой, непомерно дорого, ибо в «Праге» обед из четырех блюд стоит именно 4 р. 50 к. Студентов пока мало. В профессорской только и разговора, что о хлебе, о муке и крупе. Прочел книжку Нордмана (статистика по новгородским книгам) и статью Лукьянова о Соловьеве (Ж. М. Н. Пр., сентябрь).

21 февраля. Вторник. Утром лекции в Академии о монгольском завоевании. Студентов значительно больше. Однако на практических занятиях из пяти авторов семестрового сочинения «О причинах возвышения Москвы» не оказалось в аудитории ни одного. Виделся с Ив. Вас. Поповым, с которым шли вместе до вокзала. Солнечный морозный, но уже весенний день. Факультетское заседание в Университете, на котором проф. Анучин, Сперанский и Шамбинаго читали свои отзывы о диссертации Зеленина56. Отзывы Анучина и Шамбинаго ясны и определенны; отзыв Сперанского, по обычаю, длинен, расплывчат и водянист. После чтения завязалось было обсуждение книги, но пошло довольно сумбурно, потому что пока часть профессоров занималась обсуждением: Поржезинский, Сперанский, Лопатин и я, другие, утомленные видимо длинными отзывами, начали громко болтать между собою. Грушка совсем не умеет поддерживать порядка в заседании и временами сам погружается в какой-то полусон. Из других вопросов был интересен вопрос о филиальном отделении Московского университета в Воронеже. Но собрание уже окончательно разрыхлилось: одни говорили о Воронеже, другие толковали о занимающих их предметах, третьи встали и беседовали между собою стоя, четвертые прощались и уходили. Вот правдивая картина этого до крайности беспорядочного заседания.

Вечер я провел дома в очень усталом состоянии от поездки от Троицы в набитом битком вагоне и в еще более набитом трамвае и от факультетского заседания, где порядка было еще меньше, чем в трамвае.

22 февраля. Среда. Утро за разысканиями весьма пристальными по интересующему меня документу в Актах экспедиции, т. I, № 94. Страховал наши с Холем выигрышные билеты. Заходил за жалованьем к казначею, был в университетской лавке, где встретил двух дам: Любавскую и Грушку, ректоршу и деканшу. Оживленный просеминарий в Университете, откуда возвращался с Поржезинским. Все еще морозно: -12°, 13°.

23 февраля. Четверг. Читал на Богословских курсах от 1 ч. до 3, затем в Университете семинарий. На Курсы всю Долгоруковскую улицу, начиная от Садовой, прошел пешком. С Курсов пешком дошел до Университета. Из Университета отправился к Богоявленским также per pedes apostolorum [44] . Итого исходил в день верст 15, наслаждаясь морозным воздухом и солнцем, начинающим сильно греть. Почувствовал себя очень освеженным. У Богоявленских: Егоровы, А. П. Басистов, Марковы, Холи. С. К. [Богоявленский] откуда-то достал превосходного пива, чем и доставил гостям большое удовольствие. Так как никто не знал, вошло ли в силу постановление управы о прекращении трамвайного движения с 11 часов, то мы разошлись рано, в 10 ч. 45\', но долго ждали трамвая.