Дневники. 1913–1919: Из собрания Государственного Исторического музея

Шидловский, Милюков и др., с одной стороны, и Керенский, Чхеидзе и Скобелев, с другой, едва ли может быть прочным. Уже появились властно о себе заявившие Советы рабочих депутатов, которые включают в свою среду и выборных от солдат69. Что из этого произойдет, предвидеть нетрудно. Совет рабочих депутатов издал воззвание с требованием Учредительного собрания, избранного по четыреххвостке70. Кого же теперь избирать, когда 15 миллионов народа на войне? И когда и как производить выборы в виду неприятеля? Такой выход едва ли привлечет к себе дворянство, земство, города и деревню. Страшно подумать, что может быть в случае разногласия и раздора! Положение продолжает быть крайне неясным и неопределенным. Где государь? Почему не двигается дело переговоров с ним о легализации совершившегося или об отречении в пользу наследника? Что-нибудь из двух должно же произойти и, вернее, последнее, но нельзя с этим медлить, нельзя быть анархией. Сегодня я был необычайно поражен, найдя у себя на столе брошюру приват-доцента Фрейбургского университета Карла Бринкмана, представляющую обширное изложение моего «Земского самоуправления»71, отдельный оттиск из журнала «Historische Vierteljahr schrift», издаваемого в Лейпциге. Брошюра прислана через Стокгольм! На ней надпись на русском языке «Профессору М. Богословскому с глубоким уважением автора». Удивительно энергична немецкая наука. Проникает и в неприятельские страны. Да, поднялось грозное наводнение. Что-то оно унесет и принесет?

3 марта . Пятница. Я собирался пойти в Архив МИД, чтобы навести некоторые справки для рецензии на книгу Гневушева, но пришел Алексей Павлович [Басистов] «в окрылении», как он заявил, и просидел у меня до 6-го часа вечера. Затем пришли Котик и двое Липушат с красными бантиками на куртках, в страшнейшем оживлении и возбуждении, и рассказывали, как они «ловят городовых». Волна революции докатилась до детей, у которых она принимает игрушечные формы. Говорил по телефону с Вл. А. Михайловским, также пессимистично настроенным. У меня состояние духа такое же, как перед войной и в самом ее начале. К вечеру слух об отречении государя за себя и за наследника, а также и об отречении великого князя Михаила Александровича72.

4 марта. Суббота. Слух об отречении подтвердился. Государь отрекся за себя и за наследника. Манифест составлен, не знаю кем, в выражениях торжественных, теплых и трогательных. Вслед за ним помещен и отказ в. кн. Михаила, условный, до изъявления воли Учредительным собранием. В. кн. приглашает весь народ повиноваться Временному правительству73. Итак, монархия Божию милостью у нас кончилась, точно умерла; если монархия возникнет вновь по решению Учредительного собрания, то она будет уже «Божию милостию и волею народа»: «Per la grazia di Dio e per la volonta del Popolo», как у итальянцев. Только, судя по крикам газет, это едва ли будет. Левые обнаруживают республиканское направление и будут по своей всегдашней прямолинейности непримиримы. Я днем работал над рецензией, но неотвязчивая тяжелая дума о будущем России все время владела мною и давила меня. Чувствовалось, что что-то давнее, историческое, крупное, умерло безвозвратно. Тревожные мысли приходят и о внешней опасности, грозящей в то время, как мы будем перестраиваться. В газетах прочел о том, как в церкви уже приняты новые выражения: «О державе Российской и ее правителях» или «О великой державе Российской». Да, опасно наше положение, и как бы нам не оказаться не великой, а второстепенной державой, слабой республикой между двумя военными империями: германской и японской. К чему приводили перестройки государства по теориям, мы видим по примеру Франции в течение XIX века. Не дай нам Боже только последовать примеру польской республики! Вечером заходил к Ольге Ивановне [Летник], пригласившей по телефону, и жалею, что заходил. Она в большом энтузиазме, идущем столь вразрез с моим скептицизмом, и совершенно разменивается на мелочи: радуется, что Мануйлов – «Мануильчик», как она все время его называла, министром народного просвещения. Он действительно министр, и наше советское постановление о трех М. я теперь считаю очень неловким. Точно, узнавши о его министерстве, оно было сделано. А может быть, юридический факультет и действительно сделал его, узнавши о назначении Мануйлова.