Дневники 1913-1919

18 октября. Среда. Утром работа над биографией. Всетаки кое-что удалось сделать. Заходил ко мне студент Академии архитектор Баратов, принес реферат и жаловался, что у него в имении в Звенигородском уезде крестьяне спилили лесу тысяч на 80. Никаких властей нет; существующий уездный комиссар совершенно беспомощен. К 4-м я пошел в Университет на просеминарий. Просеминарий прошел довольно оживленно. Читал студент Крутицкий²³⁴ весьма дельный реферат; были и возражатели. Мы кончили уже в 7-м часу. Так как в 7 должно было быть заседание Исторического общества, то я остался в Университете. В 71/₂ назначено было также заседание Совета по поводу забастовки служителей, но я на него решил не идти, чтобы спасти заседание Общества, которое хотели было отложить до завтра. Публики и членов было немного. Фокин прочитал прекрасный доклад о помещичьих имениях в Дорогобужском уезде по данным церковных архивов, им обследованных. Доклад очень талантливый и яркий и с любовью составленный. По неопытности, конечно, он только не сумел его сократить и читал более 21/₂ часов.

19 октября. Четверг. Утром, проводив Миню, занимался биографией, и удалось написать о церковности в английской жизни XVII в. и об интересе к этой ее стороне у Петра во время его пребывания в Англии. К 2 пошел в Университет на семинарий. Заходил в канцелярию взять себе удостоверение на право въезда в Москву (от Троицы)²³⁵. Вечер у А. П. Басистова с преосв. Сергием [Сухумским], который заезжал за мною и по возвращении от А. П. [Басистова] ночевал у меня в кабинете. Беседовали о событиях. Грустное и возмутительное зрелище: погромы помещичьих имений и фабрик, но ведь вы же сами, господа родзянки, трубецкие, Болконские, Коноваловы, рябушинские и пр., содействовали им, сведя с престола символ права и не сумев заменить его другим символом, необходимым для темного народа. Наш солдат и мужик поняли, очевидно, что с падением царя пала всякая власть и стало возможно делать что хочешь, между прочим, и грабить. Не пожинаете ли вы то, что сами же посеяли. С царем у нас исчезло и право собственности. В газетах опять о забастовке городских рабочих, которые устраивают ее, науськиваемые большевиками, как средство смуты, а вовсе не из экономических потребностей. В корне это, конечно, затея большевиков, и в самом глубоком корне – немецкие деньги, для нашего развала. В Петрограде со дня на день ожидается восстание большевиков, правительство живет под этим страхом и не принимает никаких мер против открыто производящихся приготовлений к восстанию!

20 октября. Пятница. Утро посвящено было подготовке к лекции в Университете. Семинарий на Женских курсах. Представленные работы отлично исполнены. Вечер дома за подготовкой к лекции. В ночь на завтра должна начаться забастовка городских рабочих. Им сделаны все уступки, но они, ясно совершенно из политических побуждений, хотят все же бастовать. Это одна рука вызывает планомерно выступление большевиков в Петрограде и забастовку городских рабочих в Москве. Господи, на каком безобразном интернациональном воляпюке²³⁶ говорят эти товарищибольшевики. Совет рабочих и солдатских депутатов начинает издавать «декреты» и выражается так: «Принимая во внимание, что предприниматели, саботируя производство, провоцируют стачки, совет декретирует» и т. д. Что станется с русским языком после таких упражнений. Уже эта одна порча языка есть их великое преступление против России. Милюков, коего я вообще далеко не поклонник, произнес отличную речь по внешней политике, совершенно разбив наказ «товарищей» особому их делегату Скобелеву на Парижскую конференцию²³⁷.

21 октября. Суббота. Забастовка городских «товарищей» не состоялась, очевидно, потому, что не состоялось и выступление в Петербурге. Дано несколько времени отсрочки. Утро за подготовкой к лекции. Читал ее, т. е. говорил, довольно плохо; как-то не удавалось вместить в 40 минут задуманный материал. Заходил в канцелярию взять разрешение на въезд в Москву, а потом за Миней. Вечер провел дома за чтением книги Вальденберга, в которой не нахожу чего-либо яркого нового. Итальянцы терпят большие неудачи²³⁸. Их армия развалилась так же, как и наша, и нет теперь Брусилова, чтобы им помочь, как это было сделано в 1916 г.²³⁹ Наши все говорят о возрождении «боеспособности» армии, но дальше разговоров дело не идет.

22 октября. Воскресенье. Именины Л[изы]. Утром прогулка и дома за чтением академических рефератов, а затем за Маколеем. Это наслаждение можно позволять себе по воскресеньям. По случаю именин у нас гости: Богоявленские и Холи, т. е. самый тесный родственный круг. Был жареный гусь – увы, вероятно в последний раз! В Москве наступает голод; хлеба будем получать по 1/₂ фна человека.