Читаем Дневники 1914-1917 полностью

...Работа над повестью из эпохи кающейся интеллигенции... — речь идет о замысле, к которому Пришвин неоднократно возвращается, условно называя задуманную повесть «Начало века». Замысел осуществлен не был. Ранний дневник, «Богоискательство».


С. 200. ...идет кулак рубить вишневый сад — чем кулак плох? — Аллюзия на пьесу А.П.Чехова «Вишневый сад» с перекодировкой символов: в свете современности акцент в драматической коллизии уничтожения сада переносится на смысл происходящего; ситуация теряет очевидность и осложняется вопросом, на который оказывается необходимым ответить.


С. 201. Вспомнил «Конь Бледный» Ропшина. — Имеется в виду роман В. Ропшина (Б. Савинков) «Конь Бледный» (1909).


С. 202. ...как нос, убежавший с лица... — Аллюзия на повесть Н.В. Гоголя «Нос».


С. 203. ...я задумал изобразить в «Марксистах»... — речь идет о замысле повести «Начало века».


С. 206. Типы 2x2=4: Голованов... — участник религиозных собраний в трактире «Капернаум» в Новгороде, которые посещал Пришвин в 1909 г. Ср.: «Дитя общественное. Вывелся на людях (вера... неясность мысли, но все делает)». Ранний дневник.


Типы 2x2=5: Кукарин... — сектант, тип религиозного народного искателя — участник собраний в «Капернауме». Ср.: «Кукарин — личность. Душа Кукарина: живчик в душе, который никак нельзя поймать». Ранний дневник.


...бегут, кричат: — Царя убили! — О переживании «страшной катастрофы» 1 марта 1881 г. как историко-культурном феномене писал В. В. Розанов: «Нас поразила эта сухость сердца, этот взгляд на человека и отношение к нему. <...> Этот злобный смех на такие страдания, при которых нам всем было бы трудно, это равнодушие и вся политика перетрусившей печати, это холодное безучастие "интеллигентного" общества, когда одному человеку

-575-

так больно, весь этот цинизм какой-то не то развращенной, не то от рождения не пробуждавшейся души — нам был невыносим и отвратителен. Это было главное и самое сильное впечатление, необыкновенно яркое и которое не мешало задумываться, потому что оно было одиноко. <...> «цель оправдывает средства»? <...> Этот недостаток универсальности в приложении принципов — было второе, что нас поразило тогда. "Мера одна для нас, которую мы требуем, а для других будет та мера, которую мы приложим к ним", — это всегдашнее требование эгоизма и несправедливости продолжало действовать и в тот момент, о котором нас хотели уверить, что он открывает собою эру изгнания из истории всякого насилия, эгоизма и несправедливости» (Розанов В. В. Литературные очерки (1899) // Розанов В. В. Собр. соч.: Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. Лит. очерки. М.: Республика, 1996. С. 162-163). (Коммент. А. Медведева).

Убийство царя Александра II народовольцами в 1881 г., когда Пришвину было 8 лет, он сам всегда считал началом своей сознательной жизни, одним из прафеноменов собственной личности.


Нянька причитывает: — Пойдут теперь мужики к господам с топорами.

— В воспоминаниях Пришвина традиционный в русской литературе образ няни, рассказывающей ребенку сказки и поющей народные песни, вытесняется и переосмысляется. Евдокия Андриановна, няня в семье Пришвиных, непостижимым чутьем понимающая трагичность и неизбежность наступающего времени и не скрывающая этого понимания от ребенка, воспитывала в мальчике готовность к будущему.


С. 208. ...речи депутатов первого дня... — имеется в виду заседание Государственной думы.


С. 210. Смоленские болота оказываются лучше Орловского чернозема. ― Автобиографические мотивы в записи очевидны: речь идет о взаимоотношениях с Ефросиньей Павловной, которая была родом из Смоленской губернии.


Учебник Иловайского... — учебники по всеобщей и русской истории Д. И. Иловайского были широко распространены в России в те годы, когда учился Пришвин.


С. 211. ...возвращение людей к идеалу пяти заповедей Моисея. ― Исх. 20,13-17.


С. 212. («Смертию смерть»). ― См. коммент. к с. 159.


...Казенка. — См. коммент. к с. 83 на с 566.


С. 214. Благословенные поля и нивы... — строка из стих. Ф. Сологуба «Не презирай хозяйственных забот...» (1915), впоследствии вошедшего в сб. «Соборный благовест» (1918).

-576-

С. 216. Весть о смене верховного командования... — речь идет о смещении великого князя Николая Николаевича с поста верховного главнокомандующего русских войск.


Перейти на страницу:

Все книги серии Дневники

Дневники: 1925–1930
Дневники: 1925–1930

Годы, которые охватывает третий том дневников, – самый плодотворный период жизни Вирджинии Вулф. Именно в это время она создает один из своих шедевров, «На маяк», и первый набросок романа «Волны», а также публикует «Миссис Дэллоуэй», «Орландо» и знаменитое эссе «Своя комната».Как автор дневников Вирджиния раскрывает все аспекты своей жизни, от бытовых и социальных мелочей до более сложной темы ее любви к Вите Сэквилл-Уэст или, в конце тома, любви Этель Смит к ней. Она делится и другими интимными размышлениями: о браке и деторождении, о смерти, о выборе одежды, о тайнах своего разума. Время от времени Вирджиния обращается к хронике, описывая, например, Всеобщую забастовку, а также делает зарисовки портретов Томаса Харди, Джорджа Мура, У.Б. Йейтса и Эдит Ситуэлл.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Дневники: 1920–1924
Дневники: 1920–1924

Годы, которые охватывает второй том дневников, были решающим периодом в становлении Вирджинии Вулф как писательницы. В романе «Комната Джейкоба» она еще больше углубилась в свой новый подход к написанию прозы, что в итоге позволило ей создать один из шедевров литературы – «Миссис Дэллоуэй». Параллельно Вирджиния писала серию критических эссе для сборника «Обыкновенный читатель». Кроме того, в 1920–1924 гг. она опубликовала более сотни статей и рецензий.Вирджиния рассказывает о том, каких усилий требует от нее писательство («оно требует напряжения каждого нерва»); размышляет о чувствительности к критике («мне лучше перестать обращать внимание… это порождает дискомфорт»); признается в сильном чувстве соперничества с Кэтрин Мэнсфилд («чем больше ее хвалят, тем больше я убеждаюсь, что она плоха»). После чаепитий Вирджиния записывает слова гостей: Т.С. Элиота, Бертрана Рассела, Литтона Стрэйчи – и описывает свои впечатления от новой подруги Виты Сэквилл-Уэст.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги