Дневники, 1915–1919

У меня нет времени дописывать страницу, так как я еще должна прочесть рецензируемую книгу («Лэндора»)[1286] и рассказы Логана, написать пару писем, а время после чая уже упущено. Я начала читать первый том своего дневника и поняла, что сейчас ему исполняется два года. Не думаю, что первый том так же хорош, как последний; это доказывает, что любой текст, даже эти необдуманные каракули, обладает определенной формой, которой нужно учиться. Стоит ли продолжать? Проблема в том, что если пишешь больше года, то чувствуешь себя обязанным продолжать. Интересно, почему я не бросаю?! Отчасти, полагаю, из-за своего старого ощущения погони за временем, выраженного словами: «Повозке наших дней недолог путь…»[1287]. Остановится ли она?

11 октября, суббота.

Все вновь идет своим чередом, хотя и в несколько измененной для меня форме, поскольку я обещала быть осторожной, то есть избегать соблазнов Лондона и гулять по солнечным дорожкам в Кью. Несмотря на холод, солнце по-прежнему остается праздничным и деревенским, почему-то непригодным для тротуаров. Я бы сказала, что это рекордная по красоте осень, постоянно опровергающая предсказания мрачного пророка из «Times». Вчера я впервые за долгое время ездила в Лондон, во-первых, чтобы купить перчатки, а во-вторых, выпить чая в квартире Нессы [Риджент-стрит 36]. Приятная компания уютно расположилась там на полу кухни. Джулиан в норфолкском пиджаке[1288] и итонском воротничке[1289] выглядит ответственным британцем; Квентин все еще аморфен. Тусклая и сумрачная квартира Джеймса [Стрэйчи] теперь находится на противоположном полюсе культуры — на полюсе солнца и яркости. Комнаты переполнены детьми. Книги не сочетаются с декором, и Несса выразила сильное презрение к ним. «Конечно, — говорит она, — на нижней полке стоит Шекспир и все такое, но посмотрите сюда! Разве это не выдает Джеймса?» У него все книги правильные, аккуратно расставленные, но ни капельки не интересные — я имею в виду, не такие привлекательные и чудаковатые, как книги у писателей. Стрэйчи, за исключением Литтона, потеряли свое положение в этом мире. Литтона мы встретили в Клубе по возвращении — сдержанного, милого, постоянно сияющего и совершенно уверенного в себе (ох!), но в придачу бесконечного обаятельного. Успех, как мне кажется, порождает некую скромность. Он освобождает вас от беспокойства о себе. Литтон, как обычно, льстил мне, но это означает, что успеха я не добилась. Не я ли сегодня узнала от «Macmillan», что цены «Duckworth & Co[1290]» непомерно высоки? Выходит, мой шанс прославиться в Америке испарился. Но меня буквально заваливают рецензиями, и, хотя я вряд ли способна притворяться, будто любое слово издателя является отказом, я все же осознаю, что это почти доказательство успеха. Вопреки мнению Гордон-сквер? Любопытно. Да, полагаю, мой источник уверенности или, скорее, удовольствия, так силен, что через пару дней после любой критики он снова бьет ключом. Это я скоро смогу проверить. Моя рецензия на книгу Хоуп, написанная с таким трудом и из лучших побуждений, до сих пор не удостоилась от нее благодарственного письма. Боюсь, ожидания Хоуп на сей счет были непомерно велики. Может, она хотела целую колонку на развороте и сравнений исключительно с величайшими писателями. Что ж, у меня тоже были свои мечты. В то же время я, как правило, обычно удивляюсь великодушию реальности.

19 октября, воскресенье.