Читаем Дневники 1926-1927 полностью

— Очень хорошая, но все-таки человеком никогда не будет. Я так ей и в глаза сказала: «За глупого ты не пойдешь, а умный тебя не возьмет».


7 Апреля. Благовещение. Вчера сказали: «Если хотите попасть в Ведомшу, спешите, дорога еще держит, а болото опрело».


В Ведомшу едва ли поеду, потому что я не свободен, роман висит на шее. Заберусь на время здесь где-нибудь к леснику.


Собрался, было, с Ефр. Павл. пойти в скит к заутрене, да как-то голова очень свежа, писать хочется, и к тому же вспомнилось, что нога у меня растерта. Е. П. пошла одна, а я принялся писать рассказ «Нерль и Дубец». В этом-то вот и есть одно из главных невозможностей быть художнику христианином: там у них своей воли, своего каприза быть не должно, здесь же своя воля, как пар для машины.


После 9 у. пошел мелкий частый дождь. Явился Старов, говорил, что скворцы, жаворонки прилетели дня три тому назад, а вчера слышал, просвистел передовой кроншнеп.

Ведомшу по боку: роман не дает ходу. А охота будет и здесь: тяга около Хотькова, — дер. Шипилово, глухари около Васильевского, домашняя тяга в 1½ в. от Сергиева в направлении Хотькова от линии.

Сегодня написан рассказ «Выбор щенка», или «Нерль и Дубец».


Ломакин взял 25 р.

Сегодня, день Благовещения, надо считать в этом году таким же началом весны воды, как прошлый год 16-е Апреля. Видели уток, журавлей.


8 Апреля. Туман.

Попытка Суворина в конце дневника говорить афоризмами похожа на буксование колес паровоза в тех местах, где рельсы смазаны жиром.

После обеда солнце.


9 Апреля. Ночь без мороза. Туман утром.

Поправлял рассказ «Нерль» вчера, сегодня в отделку. От Замошкина: деньги получил. От Каратаева: приедет 17-го за Яриком. Кончил Дневник Суворина. Замечательная книга, поучение: бойся оптимизма, вспоминал гимназию, царя Николая II («Царь» — исследование жизни Николая II; поначалу купить дневник Витте).


Тарасиха — елецкий человек, специфически елецкое что-то: пренебрежение к идеологии (своим умом обойдемся; два типа умных купцов: «своим умом обойдемся» (елецкие), и, напротив, вера в энциклопедию Брокгауза (белевские); в моей природе есть то и другое.

В моей природе есть от елецких купцов некоторое пренебрежение к ученому уму: «своим умом обойдемся», и есть от белевских Игнатовых слепое доверие и уважение к ученым умам.

Намечается тема «Из жизни Алпатова»: «Розанов» (изображ. на этом сюжете Религ.-филос. общества).

Бурмистров предлагает материалы по Гидростанции на Зимняке.


С 6 утра до 11 д. — переписывал рассказ «Нерль».

В 12 пошел к Т. В. в Лавру занести ей какао. В Лавре шел я, думая о своем, какой-то молодой без шапки встретился мне, плюнул мне вслед и громко сказал:

— Тьфу, е. твою мать!

Я оглянулся. Он шел вперед, не оглядываясь. Я решал задачу: от моего вида ему сплюнулось или, может быть, от вида роскошных строений религиозного культа. Скорей всего, от моего вида: в моем лице есть что-то раздражающе-интеллигентское. Удивительно, какие есть еще люди! но есть, я знаю: эти теперь стали самыми подонками, но когда-то… Было страшное время. Их двое сидело у окна в вагоне. Один выкинул наган и сказал: «Ну как, попаду в того старика?» Потом выстрелил, и другой: «Попал, е. твою мать!» Я болен этим воспоминанием.

Возможно, что человек этот шел из финотдела и ругал фининспектора. Мгновенно все в голове: «Нет, не спущу». Подхожу: «Гражданин, стойте!» Он повернулся ко мне с порога двери в Финотдел. «Вы за что меня сейчас изругали и плюнули вслед?» Он был крайне изумлен, потом вдруг вспомнил и рассмеялся:

— А, вы думали я это вас… Фу, черт, вот еще. А я ведь это фининспектора.

Превращение фининспектора в черта (а тот обыкновенный чиновник).


Сост. отм. в 7 у. 9 Апреля

Состояние погоды за 8 Апреля:

Морозы в бассейне Печоры. Температура выше нуля в остальной стране и заморозки ночью на севере и в бассейне Волги. Днем на юге Украины и в Крыму до 12 или 15° тепла, в Закавказье до 20°. Небольшие осадки на севере, северо-западе и Белоруссии.[16]

Виды на погоду в Ц. П. О. — 10 Апреля.

Ночью незначительные заморозки возможны на востоке области. Завтра по всей области теплая, переменная облачность, умеренные, южные ветры. Дожди местами на с.-з. области.


Дождь.

В 6 в. вышел с Левой к Яловецкому. Полный развал зимы, шоссе обесснежилось, дождь идет теплый, и когда я почувствовал, что этот дождь мне знакомый, то вдруг как бы в ответ себе увидел высоко над городом пролетающую цаплю. Я сказал Леве, он остановился. Мальчишка, пробегавший мимо нас, остановился, вгляделся. Мы сказали ему: «Вот цапля!» И он закричал: «Цапля!» И собрались люди и долго смотрели.

Так я увидел и открыл людям цаплю этой весны.


11 Апреля. Утренник и прочный наст, открытое небо и горячее солнце. Иду по шпалам, гляжу на желтый песок и слышу над снежными полями песню жаворонка, первого ангела жизни.

Жаворонка слушать и понимать надо еще на снегу.


Параклит и Коминтерн.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дневники

Дневники: 1925–1930
Дневники: 1925–1930

Годы, которые охватывает третий том дневников, – самый плодотворный период жизни Вирджинии Вулф. Именно в это время она создает один из своих шедевров, «На маяк», и первый набросок романа «Волны», а также публикует «Миссис Дэллоуэй», «Орландо» и знаменитое эссе «Своя комната».Как автор дневников Вирджиния раскрывает все аспекты своей жизни, от бытовых и социальных мелочей до более сложной темы ее любви к Вите Сэквилл-Уэст или, в конце тома, любви Этель Смит к ней. Она делится и другими интимными размышлениями: о браке и деторождении, о смерти, о выборе одежды, о тайнах своего разума. Время от времени Вирджиния обращается к хронике, описывая, например, Всеобщую забастовку, а также делает зарисовки портретов Томаса Харди, Джорджа Мура, У.Б. Йейтса и Эдит Ситуэлл.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Дневники: 1920–1924
Дневники: 1920–1924

Годы, которые охватывает второй том дневников, были решающим периодом в становлении Вирджинии Вулф как писательницы. В романе «Комната Джейкоба» она еще больше углубилась в свой новый подход к написанию прозы, что в итоге позволило ей создать один из шедевров литературы – «Миссис Дэллоуэй». Параллельно Вирджиния писала серию критических эссе для сборника «Обыкновенный читатель». Кроме того, в 1920–1924 гг. она опубликовала более сотни статей и рецензий.Вирджиния рассказывает о том, каких усилий требует от нее писательство («оно требует напряжения каждого нерва»); размышляет о чувствительности к критике («мне лучше перестать обращать внимание… это порождает дискомфорт»); признается в сильном чувстве соперничества с Кэтрин Мэнсфилд («чем больше ее хвалят, тем больше я убеждаюсь, что она плоха»). После чаепитий Вирджиния записывает слова гостей: Т.С. Элиота, Бертрана Рассела, Литтона Стрэйчи – и описывает свои впечатления от новой подруги Виты Сэквилл-Уэст.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары