Дневники 1926-1927

Василий Голышев сказал, что сейчас видел: на Куротне токует тетерев, с ним самка и три петуха на дереве (до этого времени не спускались еще на землю). Еще я узнал, что слышанный мной в 1-й день крик был действительно журавлиный: дня три уже кричат возле Веслова. Говорят, что тогда же на Уреве слышали лебедей и видели двух гусей.

Снег на озере чуть не до половины стаял, лед имеет вид воды, и по воде едут. Вода везде льется с гор, напирает на дорогу и местами уже прорвала, загудел Брусничий враг, Куротень налился водой, и бабы уже полоскают белье, дня через два подымет лед.

В 10 у. солнце на весь день освободилось из-под туч, и при южном ветре (3-й день безотрывно) стало очень тепло. Чибис весь на горе ходит, то западая, то показывая хохолок, вместе с грачами и дятлами, а дроздов много на болотистых кочках. Снег весь стал крутой и ногу задерживает меньше, чем летом густая трава.

Самогонщик собирается третий раз садиться в тюрьму, но очень веселый и строит новый дом. Говорит, что в тюрьме харчи хороши, а если работать, то еще дают полтинник на день, и что в тюрьме стало против прежнего режима лучше в шесть раз. Хорошая деревня Веслово, перед каждым домом скворечник и даже в училище, но только в училище устроили возле трубы, и скворцы не живут, дыма боятся. Типично, что школы стоят голые, ни одного дерева.

От 3–6 вечера.

При полете мелких пташек я вспомнил Попово польцо на горе между оврагами, окруженное мелколесьем, и пошел посмотреть, не там ли все. Шел, устанавливая ногу, уминая снег, чтобы не проваливалось, и так с грехом пополам добрался: вся опушка на фоне голубого неба была осыпана мелкими птичками — это очень красиво, на польце в воздухе, везде были птички, иногда частые, как маком посыпано. Влетело множество витютней, и один уже был растерзан ястребом. Выплыл конюк, и оттуда-то взялся ворон и, догнав его, стал донимать. Иногда показываются птицы необычайных форм, и потом окажется, что это или ворон сук тащит, или галка какую-нибудь штуку в гнездо (был случай: газету «Бедноту»). Встретились две пары журавлей (те цапли, не журавли ли были?) и полетели вместе. Потом еще показался караванчик журавлей, 15 штук, в правильном их построении. Сегодня утром еще я видел в Брусничном враге, засыпанном снегом, местами пробивался поток, как богатырь-ребенок в бочонке, по сказке, нажимая на дно, — теперь весь снежный потолок обрушился, и поток свободно несся, шумел и ревел в высоких снежных берегах. Орех еще не зацвел, и я не видел еще маленьких певчих дроздов, которые делают малиновую зарю.

20 Апреля. Вчера вечером солнце садилось в розовые облака, и стало свежевато, но я поленился даже подумать, перед чем бывает розовая заря: довольно, ведь я дождался весны. Так и всегда: мы смотрим на небо и ждем журавлей, пока чего-нибудь не хватает, а когда журавли прилетели, то будто все так и надо, и нечего тревожиться и глядеть на небо.

В 3 у. на минуту вышел с собакой. Отличное утро. Мороза нет. Ветер южный. Поет скворец.

На восходе подморозило. И ночь верно совсем не таяло, потому что Вражек бежал только в русле, а разлива его как не бывало. Вскоре после восхода набежала туча, и брызнул короткий дождь. Потом солнце стало припаривать, и вода прибавляться. Поля пестрые, но, конечно, белого во много раз больше. Дорога, местами перемытая, оказывается высоким ледяным слоем, до двух аршин. Старик с возом сена объехал промоину низом, хотя внизу казалось гораздо больше воды, с большим трудом, но перебрался. Вслед за ним ехал молодой парень с большим возом и, заметив борьбу старика, взял верхом: того не мог сообразить, что напирающая вода гораздо глубже и только прикрыта предательским слоем снега. Лошадь сразу погрузилась в поток так, что от нее видна была одна голова. Возни было очень много, собрались люди, помогли. «Благодари Бога, — сказали ему, — позапрошлый год тут мужик совсем утонул». Поставили на дорогу, и пошел береженый воз назад.

Наши тетерки, вероятно, ждут петуха. Я чуфыкнул, и они сейчас же закудахтали в овраге. Там пело много зябликов, но орех еще не зацвел. Над жнивьем проплыл ястреб-мышатник (сизый с черными окрайнами крыльев). На верхушках елей <1 нрзб.>, будто это сама макушка дерева, сидели канюки. Прошмыгнул копчик. Витютни массой кормились на Поповом польце.

Книга пионеров. — Мы не только не ученые, а совсем даже неученые, и если по правде говорить, просто даже озорники. Вот что мы выдумали: раз не нас учат, а на нас учатся, то чем нам так время проводить, давайте-ка сами возьмемся. Семен Иванович, учитель природоведения в этом деле нам очень помог и то же самое сказал нам: «Если можете сами, то это будет самое лучшее, не потому называться пионерами, что носят трусики, а потому, что начинают новое дело, пионеры, значит, первые начинатели».