Дневники 1926-1927

28 Октября. Заря утренняя кроваво-красная, и, кажется, не тихо на улице. Когда-то, переживая страдание любви своей, сжег ее письма, чтобы, глядя на них, не помешаться, а теперь пишу об этом роман. Кажется, если не ошибаюсь, самое время. Ожидаю только подъема.

После обеда шел снег.

29 Октября. Яромонах — Яро — монах еромонах: около щекотливых мест щекотливо и слова складываются, например, иеромонах значит священник, монах, а у нас выговаривают Яромонах.

Дунечка рассказала о Грише, что кто-то ждал его (пусть дама, влюбленная) двадцать лет и, наконец, он явился. В этом доме случился испорченный радиоаппарат. Гриша поздоровался с хозяйкой и прямо за радио, потребовал себе молоток, клещи, весь вечер провозился, починил радио и, почти что слова не сказав, простился с хозяйкой.

31 Октября. Вчера среди дня погода стала вянуть, и после обеда до вечера шел дождь, но снег не погубило совсем, и он кисло лежал все воскресенье. К вечеру сегодня явился сильный теплый туман и сейчас в темноте льет с крыш. Верно, зазимок окончится и тогда уж до настоящей зимы будет совершенно мертвое время.

1 Ноября. Всю ночь была слышна музыка поздне-осеннего дождя. И все-таки не догубило снег, чтобы стало черно. А будет!

Вторую ночь не сплю, мучит болезнь, которая называется в народе «прострел». Начинаю понимать упрямых стариков, которые до последнего вздоха работают (Розанов). Раньше мне казалось это чем-то сверхчеловеческим. А еще раньше я даже не очень понимал упрямую волю множества отцов, чтобы обеспечить детей. Мне не давал понимания так называемый эгоизм молодости. Теперь все ясно: человек до того разогнался во время своей жизни, что под конец уже мчится без усилий, ничего нет сверх-человеческого, скорее даже это сила инерции.

Очень характерно, что Горький, цитируя меня, то место из «Родников», где сказано «дети учатся жалеть человека» переделал в «уважать человека» — две разные вещи. А еще он хочет сказать, что человек является творцом Земли и без человека нет мира, я же ставлю условием худ. творчества веру художника в мир, существующий без человека.

2 Ноября. Дождь продолжается, а снег все белеется, потому что дождь-то в Ноябре не очень ведь теплый. Так вот и моя проклятая какая-то боль в мои 53 года никак что-то не поддается растираниям Павловны. Терпел я, терпел да как принялся сам ее растирать.