Дневники: 1931–1935

В Марен. Сначала холодно и пасмурно, потом прояснилось. Лучшая погода за все время. Люди тут же выходят на улицы; распахивают ставни. Ехали в Марен через изумрудно-зеленую пустошь; никого, только пара коров; высокая худощавая женщина в черном, будто священник. В Бруаж – город, старые стены которого поросли травой. Прекрасная страна, паром, аэропланы, выделывающие петли. Устричный промысел неподалеку. Сидели за зеленым столиком на солнце и пили кофе; Л. съел дюжину устриц, живых; шевелящихся, по его словам, во рту; в зеленых деформированных раковинах. Сосновый лес; кругом тишина; ни одного бунгало; мелкое море; лодки устричного промысла. Очень приятная поездка обратно через пустошь. Высокая болотная трава, редкая и желтая, как волосы младенца; широкая грязная река. Приветливые люди на пароме. В отель. Холодает. Машина застряла. Первый по-настоящему погожий день. Обед из паштета и круассанов посреди поля. Гостиничная еда быстро надоедает.

25 апреля, суббота.

Ангулем. Ярмарка, сельскохозяйственная выставка; громкоговоритель под огромной сине-желтой картонной башней (с надписью «Huiles et Tourbeaux»), которая выше отеля; в небольшом окошке продают мороженое. Мы побывали на выставках собак, бельгийских зайцев, механических пил, пчел в ульях. Потом прогулялись – шквалистый ветер и черные тучи – по крепостным стенам. Немного напомнило мне Клифтон; высокие террасы, с которых открывается вид на широкие просторы под небом, затянутым облаками. Девушки пьют портвейн и едят пирожные в салонах.

До этого мы ездили в Кастийон: приключение, езда по проселочным дорогам, дальше к югу от Брантома. Прибыли поздно. Попросили ужин в «Boule d’Or» [отель?]. Прогулялись вдоль Дордони – величественной реки, безлюдной, как и вся Франция; один гоночный катер. Мы прекрасно выспались в мягких и теплых постелях, хотя горячей воды не было, а холод такой, что пришлось сразу лечь спать. Следующий день был прекрасным и теплым. Я зашла в церковь, после того как школьники ушли. Всегда удивляюсь огромным запасам древнего благочестия, превратившим эти глыбы в настоящие здания. Прекрасный весенний день. Проехали 7–8 миль до Монтеня. Позвонили в дверь замка. Никто не открыл. Женщины ухаживают за коровами в старинных стойлах. Башня на одном конце. Сад с цветущими деревьями. Обычный отреставрированный замок со шпилями и черной черепицей; над дверью надпись «Que S’cais-je105»… Пришла женщина. Провела нас наверх по узким каменным истертым ступенькам; открыла толстую, обитую гвоздями дверь. «Это его106 спальня, а вот гардеробная. Здесь он умер. Тут спускался вниз – он был очень низеньким – в часовню. Наверху его библиотека. Книги и мебель находятся в Бордо. Вот его кресло и стол. Он сделал эти надписи на балках». Конечно, это его комната, и даже обломок старого деревянного стула, вероятно, принадлежал ему. Круглая башня, очень широкая; три маленьких окошка с видом на соседнюю башню. Это все, что осталось после пожара в 1880 году или около того. Мы побродили по террасе. Видели виноградники внизу; очертания красноватых холмов и террас; одну или две случайные коричневые фермы – вот что он видел, этот интересный задумчивый человек, который, должно быть, тоже любовался видом, таким же прекрасным сейчас, как и тогда. Американцы и др. «Туристы каждый день», – сказала женщина. За нами увязалась собака, которая подобрала плод каштана и положила его на парапет, чтобы мы с ней поиграли. Поехали дальше, через чудесные поля, такие же как на юге, но более изысканные, в Бержерак, где у нас был лучший – единственный хороший, по словам Л., – обед. И правда, когда эффект новизны проходит, еда кажется обычной и менее интересной, чем мне запомнилось, за исключением этого обеда с [белым] вином «Monbazillac», паштетом, яйцами и т.д.

Перигё. Старые мебельные магазины; дорогие стулья; церковь с зелеными куполами, выскобленная, обновленная. Все прихожане – старухи, все в черном; все в шерсти; дряхлые. Религия Тома. (Сегодня вечером буду читать его «Ламбет107», так как у меня почти не осталось книг.) Под вечерним солнцем – в Брантом. Мужчина валит тополь на ровном лугу; мальчик ловит рыбу; водовороты под старыми мостами; закоптелые пещеры, в которых жили со времен Карла Великого108. Дешевая чистая простенькая гостиница – нет. Письма. Кауффер109. Этель. Вита – о моей библиографии110; статьи; Несса в Оукхэмптоне111 во время наводнения; считает Англию невыносимой – дети так взволнованы, что она не может отменить путешествие.