Дневники: 1936–1941

Вернулись домой. Автобиография Уиндема Льюиса605 – пикантное средненькое чтиво. Подогревает интерес. И в то же время вытягивает силы. Слава богу, сегодня мы не дома. Ужин с Клайвом, Дженис, Нессой и Анжеликой. Как по мне, у бедного старины Клайва голые колеса – нет, проколотые шины. По-моему, есть в этом что-то зловещее – если Клайв сдаст и перестанет радоваться жизни! Мы обсуждали образование и сны; Н. и А. шили какую-то одежду на заказ. А. постоянно замолкала и сосредотачивалась на деле. Пришел Дункан. Не очень-то кичился. Я чувствую, что Н. с ее плохим зрением уже потеряла всякую надежду вернуться к живописи. Иногда она раздражается по поводу моего «успеха». Когда я назвала ей цифры – 40 тысяч экземпляров, – она, думаю, испытала облегчение (как и я бы на ее месте), обнаружив, что они меньше заявленных.

Обычный вечер, ни то ни се. Я вычитываю «Первую гинею» – отправлю их все, чтобы напечатали; покажу Л.; потом добавлю примечания. Идея кооперативного управления издательством подвисла; по-моему, молодежь жаждет склок. Начинается шумиха вокруг «Пепиты», а также «Салли Боулз»606. Дик Шеппард607 умер вчера за своим столом; его как раз избрали каким-то ректором. Жаль, думаю я; в том, что касается мира, у него был какой-то талант.

В суббота я «прозрела» – я имею в виду состояние, когда что-то внезапно вызывает сильные чувства. Видела человека на траве в Гайд-парке. Вокруг него лежали газеты, чтобы впитывали влагу. Дешевый кейс для бумаг и полбулки хлеба. Это меня тронуло. Такая безропотность – в хорошем смысле. Он спал. Рядом лежали другие люди. Последний раз «прозрение» у меня было в Монкс-хаусе на прошлых выходных, когда Луи обсуждала стройку в Ноттс-Буш: «Моя мать водила нас туда, когда мы были детьми». Она рассказывала, как ходила пешком из Телскомба в Ньюхейвен за покупками, и представляла себе маленький караван, абсолютно уединенный, безмолвный, неизвестный, идущий по склону, разговаривающий. Можно ли писать только о «прозрениях»? Это образы всегда со мной. Ишервуд, сейчас уже Кристофер, и Джон просят меня написать рассказ для «New Writing»608. Комплимент. Предлагаю «Потрет молодого человека» [?], но мне так надоели короткие рассказы. Сегодня день депутации в Палате общин. Но у премьер-министра подагра. Надо ли мне идти? Может, не ходить?

3 ноября, среда.

Да, мне удалось не пойти, а на следующее утро я, к моему сожалению, прочла, что премьер-министр принял депутацию в кабинете на Даунинг-стрит609. Какой упущен шанс «прозреть»! Но у меня хватило ума по достоинству оценить свой покой у камина с книгой в руках и бодрость на следующее утро, благодаря которой вычитка «Трех гиней» пошла быстрее. В общем, оно того стоило.

Вчера я гуляла в Ламбете и Саутворке. Отличная осень для долгих лондонских прогулок. Открыла для себя церковь Св. Иакова и церковь Св. Марии в Ламбете610. Спокойный день. Не успела повидаться с Дэвидом Сесилом. Из «Daily Express»611 звонила Розмари Ходжсон [неизвестная] и просила меня написать статью, не анонимную. Они хотят получить мое имя, но не получат. Л. пишет резкое письмо редактору «Listener», который вырезал его фразу о частной жизни612.

30 ноября, вторник.

Да, на самом деле сегодня последний день ноября, и время пролетело, как стая гончих за лисой, ибо я переписывала «Три гинеи» с таким усердием и даже увлеченностью, что несколько раз на часах уже было начало второго, а я все еще продолжала работать. В итоге я даже не заглядывала в эту солидную тетрадь. Не описала Кембридж613; Питера614 и Пруденс615; блестящие бюсты; пронизывающий холод безмолвного города; болтовню у Энн; Ньюмаркет616; ох, и бессчетное количество людей. Или мне просто кажется, а времени перечитывать нет. Огромное напряжение, но как же здорово, что из-за работы можно не вдаваться в ощущения, которые я испытываю, когда пью чай с Нессой на Фицрой-стрит 8. Нет-нет, не буду я описывать это – неужели боюсь? Бесчисленное множество людей: Хатчинсоны, Кэти Льюис617, Адриан, Сесиль Дакворт618. Реликвии Джеральда все еще захламляют гостиную. Немного расточительства – книги Уолпола619 на выставке620; Вита была там в сопровождении Гвен; подписывала книги; намазала губы красным; мое глубокое отвращение к «Дафферину621» Гарольда и его фальши; столь же сильное недовольство автобиографиями Уиндема Льюиса и Невинсона; сильное влияние подлых умов; безрассудная покупка меховых сапог, кожаного жилета, нижнего белья, ибо деньги опять текут рекой. Я могла бы зарабатывать по ?100, подбирая книги для «Pelican» вместе с Морганом, Хью и Олдосом, но отказалась в знак презрения к Лейну622 за то, что он не моргнув глазом переключился с Леонарда на меня. «Cosmopolitan» платит мне ?200; «Harper’s Bazaar» – ?120, еще ?120; еще ?25, что в сумме дает ?465623. ?465 за горстку старых набросков. На фоне продаж Нессы это немного стыдно, но потом я вспоминаю, что вложила всю себя в писательство, а у нее есть дети.