Дневники. 1984

Но в этом процессе утверждения культурно-исторических ценностей, кроме наших редких читателей, участвуют еще те ученые, литературове­ды, критики, толкователи текстов и биографы, которые, кстати, являются создателями мифа вчерашнего и сегодняшнего, нового Фадеева. А что стоит писатель? Ровно столько и не больше, сколько стоит его миф. А миф этот только таков, каким его видит и чувствует общественное мнение и его лидеры. И парадокс в том, что без настоятельной критики, собствен­ного литературоведения, без поддувки сразу после смерти или гибели писателя и, к счастью, не без некоторого сопротивления среды или власти этот миф не вызревает, не лепится. В случае с Фадеевым миф Фадеева принадлежит писателю по праву и мощи его творчества, по врожденной и органичной писателю — слова Пастернака — «любви пространства», но миф этот не то чтобы не лепится, но имеет тенденцию к постоянно подталкиваемому разрушению. Здесь несколько трудноразрешимых по сегодняшним дням противоречий. Во-первых, конечно, Фадеев — подлинный писа­тель со своим благоуханным точным словом, значение которого само по себе для творчества самодостаточно. Во-вторых, Фадеев — писа­тель социальный, со своей тенденцией и конструкцией совершенствова­ния и воссоздания мира, в настоящее время признанной де-факто несосто­ятельной. А в-третьих, крупный партийно-государственный функционер, по сути дела, министр литературы в опасное время. Это при нашей-то нелюбви к министрам будто бы мы и позабыли, что Мальро был минист­ром, а Гете даже премьер-министром.